Последний защитник Брестской крепости

Они нашли воду! Конечно, это был не водопад, но ее было больше, чем когда-либо прежде. Вода потихоньку капала с потолка, собиралась в небольшую лужицу, а потом уходила вниз через щель в полу. Солдаты поспешили к лужице, но увидели, что Анисимов стоит возле нее, широко расставив ноги, сжимая в руке ТТ. Кожевников в это время подставил под струйку флягу, а Мамочкин аккуратно и бережно собирал тряпкой воду и выжимал ее в котелок.

— Я понимаю, — тихо произнес Анисимов, — что жажда мучает всех. Но я не могу допустить тут столпотворения. Поэтому каждый терпеливо дожидается своей очереди. Первыми пьют раненые, последними — коммунисты. Не обижайтесь, я знаю, как всем тяжело. Потерпите чуток.

Коммунистов было всего двое — старшина и Анисимов.

Вода наполнялась медленно. Все в ожидании уселись вдоль стен. Для начала Анисимов лишь мочил тряпицу и давал ее каждому приложить к губам. Здесь было намного прохладнее, чем в предыдущих казематах, и очень сыро.

— Каждому будет по хорошему глотку, — сказал старшина, взвесив в руке флягу.

— Подождем, спешить нам некуда, — ответил старший лейтенант. Пистолет он не убрал, держал на виду.

И вот первые глотки! Ледяная вода обжигала горло. Старшина ничего вкуснее в своей жизни не пробовал. Он не торопился и смаковал жидкость, как выдержанное вино. Кожевников не торопился ее глотать, он подержал ее во рту, дав возможность вкусовым рецепторам почувствовать влагу.

— Ну что, орлы? — весело спросил Анисимов. — Врагу не сдается наш гордый «Варяг»? А?

— Так точно, — ответили солдаты.

— То-то, — многозначительно произнес старший лейтенант и убрал пистолет в кобуру. — Рядовой Мамочкин, продолжать пополнять запас воды.

— Есть! — ответил довольный Мамочкин.

Все хотели знать, что делать дальше, но Анисимов не торопился. Уходить сразу от скудного источника живительной влаги он не собирался.

— Как думаешь, Митрич, откуда эта вода?

— А кто его знает? — пожал плечами Кожевников. — Может, водопровод наверху взрывом пробит, а может, подземная река где-то проходит.

— Водопровод вряд ли, в Цитадели наверняка воды уже нет, — немного подумав, сказал Анисимов. — А вот река — может быть. Эх, сейчас — да в речке искупаться!

— Что дальше, товарищ старший лейтенант? — спросил старшина.

— Отправим людей на разведку. Остальные — отдыхать. Мамочкин — пост при источнике.

Анисимов приказал распределить из НЗ по сырой картофелине и дать еще по глотку воды.

— У нас до войны случай был в Бресте, — уселся поудобнее старший лейтенант, пока все ели. — Пришел, значит, в ресторан один ефрейтор. Уселся за столик, ждет официанта. Подходит эдакая дама в передничке. Груди — каждая, что у Мамочкина голова. Говорит ему: «Чого изволите?» А тот, внимательно изучив меню, ей заказывает: «Будьте добры, пожалуйста, стакан семечек». Та в ужасе: «Как семечек? Как стакан?!» А ефрейтор подумал немного и ка-ак рубанет рукой: «Эх, гулять так гулять! Дайте два!»

Секунду все молчали, а потом начали давиться со смеху. Мамочкин хохотал так, что чуть не разлил воду в котелке.

— Тише, злодеи, немца разбудите наверху, — хихикал Анисимов. — М-да, такая вот история.

— Так это же анекдот, товарищ старший лейтенант, — пробасил один солдат.

— И ничего не анекдот, — чуть обиженно проговорил Анисимов, — истинная правда.

— Тихо, разведка возвращается, — приложил палец к губам Кожевников. Все сразу замолчали.

Вернулись два солдата, отправленные ранее в разведку.

— Какие новости? — сразу посерьезнел старший лейтенант.

— Коридор длинный, метров двести, — докладывал боец. — Дальше разветвление. Мы послушали — тихо. Пошли направо — там туннель вверх идет, а потом завал.

— А слева? — нетерпеливо спросил Анисимов.

— Прямой туннель, — произнес второй солдат.

— Ладно, — принял решение старший лейтенант, — отдыхаем, наполняем водой все, что можно, и идем левой дорогой, раз уж она одна и есть.

Выпив еще немного воды, они тронулись в путь. Впереди шел Анисимов, за ним Кожевников, сжимая в руке МП-40. Проход постепенно расширялся, становилось просторнее. Идти они старались тихо, но в катакомбах совсем бесшумно передвигаться невозможно. Миновали развилку, направились левее.

Какое расстояние их отряд прошел, сказать было трудно. В полной темноте, передвигаясь практически на ощупь, они медленно брели по туннелю. Не то чтобы Кожевников испытывал страх, он за это время насиделся в подземельях. Скорее чувствовал трепет перед всем этим творением рук человеческих. Если сама крепость внушала уважение, пока фашистские сволочи ее не разбомбили, то подземные переходы, сообщения, туннели, казематы просто поражали воображение.

«Интересно, — думал Кожевников, — сколько времени надо затратить человеку, чтобы пройти все эти подземные дороги? Тут, наверное, и жизни не хватит».

Наткнувшись на новую развилку, решили устроить привал. Анисимов что-то прикидывал, пытаясь угадать направление движения в сторону кольцевых казарм и к Бугу.

— Что будем делать, товарищ старший лейтенант? — в который раз поинтересовался старшина.

— Надо держаться левее, как раз и выйдем.