Последний защитник Брестской крепости

Глазам Хорна предстала ужасающая картина. Среди обломков кирпича и тлеющих досок валялось нечто, смахивающее на кучу набросанных как попало грязных тряпок. Матиас подошел ближе и остолбенел. Мертвый русский. Но не это оказалось самым жутким. Трупов за последние пару месяцев он повидал достаточно и, как это ни звучало страшно, попривык к таким зрелищам. Матиаса поразил вид тела. Мертвец был похож на животное. Всклоченная грязная борода, длинные спутанные космы седых волос, искаженное в злобной маске черное от копоти лицо. Крючковатые окоченевшие пальцы с обломанными посиневшими ногтями сжимали окровавленную саперную лопатку. Лохмотья, в которых с трудом угадывалась военная форма, свисали с тощего тела. Чуть поодаль лежал труп немецкого солдата.

Вид трупа вызывал тошноту, Матиас отошел подальше от этого места и присел на поваленное дерево. Рядом устроился Риммер, протянул сигарету. Хорн взял ее дрожащими пальцами и долго не мог прикурить.

— Такие-то дела, дружище, — первым заговорил Карл. — Звери они, настоящие звери.

Матиас ничего не ответил. Он молча глубоко вдыхал едкий дым. К ним подошел ефрейтор Гельц.

— Видали, что случилось? — спросил он, стрельнув у Карла сигарету.

— Еще бы, — скривился Риммер.

— Представляете, — как бы не слыша его, продолжил Гельц, — там несколько русских хотели прорваться из подвала. Ка-ак выпрыгнули, накинулись на патруль. Сначала они, правда, гранаты бросили, а только потом выскочили, но это неважно. Страшные, заросшие, как обезьяны. Хорошо еще, что гранатой никого не убило. И значит…

— А этот? — перебил его Матиас. — Мертвый пехотинец?

Гельц нахмурился:

— Не будете мешать, все по порядку расскажу.

— Давай, — лениво проворчал Риммер.

— Трое их было. Бросили они гранаты, но никого взрывом не задело. У двоих в руках винтовки, а у третьего — саперная лопатка. Ка-ак накинутся они на наших и давай стрелять. А этот, что с лопаткой, начал парня из патруля кромсать. До смерти изрубил. Тут наши ребята из охранения опомнились, огонь открыли и «колотушкой» в них запустили. Двое обратно в дыру нырнули и были таковы. А этого с лопаткой осколками накрыло. Я теперь к подвалам близко не подойду, — закончил свой рассказ Гельц.

— Здоров ты врать, — задумчиво проговорил Риммер, — но сейчас похоже на правду.

— Потому что это и есть правда, — насупился ефрейтор.

— Ладно, — сменил тему Карл. — Есть у тебя что-нибудь для нас, кроме пары диких историй?

— А что господ интересует? — заинтересовался хитрюга Гельц и услужливо изогнулся, как кельнер в пивной. — Скоро будет немного золота, в основном коронки. Меняю на рейхсмарки по хорошему курсу.

— Знаем мы твой курс, — сплюнул Риммер. — Говенный у тебя курс. Коньяку бы нам с Матиасом выпить, а то он смотри как раскис.

— Коньяку? — почесал затылок Гельц, соображая, где достать спиртного и что с этого можно поиметь для себя. — Достанем. Если меня угостите, то вам выйдет дешевле.

— Годится, — согласился Карл. — Только мигом, а то Глыба может опять нас куда-нибудь послать.

Ефрейтор быстро исчез.

— Ты чего и впрямь такой раскисший? — спросил Риммер Матиаса.

— Да не по себе как-то, — отозвался Хорн. — Ты ведь посмотри, сколько они по подвалам сидели, смотреть на них страшно. Другой бы давно сдался, а эти до последнего сражаются. Наверное, от отчаяния выскочили наружу. И ведь не сдаваться вышли! А рванули наудачу — чистое самоубийство! С саперной лопаткой в руке против десятков карабинов!

— А какого поведения ты ждал от животных? — прищурился Карл. — Возьми, например, ну, скажем, кошку. Поранила она лапку. Тебе ее жалко, скажи?

— Жалко, — кивнул Матиас.

— И ты хочешь ей помочь?

Хорн еще раз кивнул.

— Ей больно, ты можешь ей помочь, но она все равно прячется под кроватью. И ты битый час выуживаешь ее оттуда, а когда наконец достаешь ее — весь исцарапан и злой, как тысяча чертей. Ты уже готов ее прибить, но все же лечишь ей лапку и отпускаешь. Но, заметь, «спасибо» ты от нее не дождешься. Аналогия понятна?

— Да. — Матиас призадумался. В словах Риммера была безукоризненная логика. Они пришли сюда вылечить эту страну от жидо-большевизма, дать низшей расе правильное управление, но даже слов благодарности не услышали.

— Смотри, вон коньяк идет, — довольно потер ладони Риммер. — Вернее, бежит!

И действительно, высокий Гельц, забавно согнувшись, трусцой торопился к ним.

Карл расплатился с ефрейтором. Они поглядели по сторонам, нет ли где офицеров, и по очереди глотнули из горлышка. Коньяк оказался дрянным, хотя Гельц запросил за него хорошую цену, но целебное действие все равно оказал. Когда бутылка опустела, заботы и волнения Матиаса отошли на задний план.

На жаре парней быстро развезло. Они сидели на бревне и курили. Говорить не хотелось, и даже болтливый Гельц молчал, что раньше казалось совершенно невозможным.

Из приятного состояния расслабленности их вывел подбежавший солдат:

— Хватит рассиживаться, — прикрикнул он. — Лейтенант Пабст зовет. Он там рвет и мечет!

— У Глыбы даже яйца каменные, — сказал вдруг Гельц. — Он такой злой, потому что яйца у него постоянно стучат друг об дружку. Бух! Бух!