Последний завет

Это касается принципов любого порядка, поскольку в них уже выражена обобщённость, без которой значение понятия или образа предмета или явления ещё не достигает своего формального уровня. Человеком были затрачены многие тысячи лет на размышение над каждым понятием, – чтобы оно как можно «плотнее» «улеглось» в языковой оболочке – в слове и, кроме того, легко могло «перетекать» из одной словесной оболочки в другую, сохраняя ту же «массу». Но поскольку масштабы и степень обобщённости бывают различны, то различными должны быть и охваченные ими понятийные «массы». Наиболее общие принципы это те, в которых обобщение – «предельное»: им охватываются настолько большие части мира, его движений и состояний, что их значения здесь как бы абсолютны и не только не измеряемы в их полноте, но и не представляемы таковыми. Их, такие значения, обозначают как субстанции, и, поскольку они «ускользают» от измерения, а, значит, и от полного знания о них, то тем самым каждому предоставляется возможность судить или размышлять о них по-своему. «Масса» в этом случае «растаскивается», хотя, разумеется, только в том смысле, что может быть очень большим лишь число установленных выводов от частных о ней размышлений. Познавание в целом (то есть – как исчерпывающее) оказывается невозможным и всегда остаётся приблизительным, условным. – Время, пространство, движение, материя – давно и достаточно хорошо всем известные субстанции, понятийные «массы» которых будто бы постоянно выскальзывают из их словесных оболочек, – настолько они ещё и до сих пор представляются неопределёнными и даже загадочными. – Познавание их велось разными путями, но, пожалуй, лучшими были всегда результаты действий «от противного»: – так, движение традиционно рассматривалось по отношению к покою. Этот путь и сегодня ещё вполне плодотворен. Уже на школьных уроках можно кое-что узнать о «кривизне» и других «форматах» пространства; обнаружены, как утверждают некоторые авторитетные научные учреждения, первые «самостоятельные» «живые» частицы антиматерии. – К числу наиболее перспективных для познавания следовало бы, наверное, отнести также и приёмы «развёртывания субстанциальности» в понятиях. Речь идёт о новых оценках понятийных «масс», когда на вид («на размышление») выставляются «самые общие принципы», но – в значениях, которым и в практических обстоятельствах, и в теории уделялось пока недостаточно внимания. Например, простое слово СВОБОДА было расхожим во все времена, между тем как у него всегда имелось как бы несколько «слоёв» обобщённости.

На бытовом или общеупотребительском уровне, то есть при самом широком (доступном для каждого) употреблении, свобода понимается как желаемость находиться вне зависимости – таком состоянии, при котором обеспечена возможность некоего выбора действий, в большинстве не «выходящих» в общественное пространство. – Второй «слой» – употребление в обществе как понятия совместного выбора; при этом тоже имеется в виду желаемость находиться в независимости; – при определённом «накоплении» «массы» этого «слоя» происходит осознание, а затем и фактическое или притворное установление права на свободу – для части членов общества или – для всех (публичное право). Наконец, третья «позиция» – это обозначение самого «процесса», в котором свобода протекает или проявляется. Это некое «вглубь и вширь» абстрагированное понятие, приобретающее характер субстанции с «придатками» всеобщности и неизмеряемости в полноте. – Охотников специально поразмышлять над ним находилось всегда не много, и даже целые философские течения и системы ограничивались только сформулированием процесса главным образом с целью показать, что просто о нём не забыто и в целом он «не обойдён» в «общих» рассуждениях о сложности мира, – но как бы и не видя смысла в более точных о нём знаниях.

Оказалось, однако, что пренебрегать новым знанием здесь не годится; что субстанциальность, хотя и будучи крайней отвлечённостью, не отделена, как ей и «положено», в самоё себя, а всегда и везде присутствует непосредственно, являясь к тому же «величиною» господствующей; и что два «низших» «слоя» также, можно сказать, буквально пронизаны ею, и даже больше того: их наличие обусловлено только наличием и присутствием третьего. И теперь этому третьему пришло время и нужно только по справедливости воздать должное. – В таком-то смысле «развёртывание субстанциальности» в понятиях и должно, видимо, считаться небесполезным занятием на путях изучения окружающего.

Интерес к теме свободы в данном случае особый: – поскольку в наши дни «прикладное» свободное в обществе «развёрнуто» весьма широко, но почти без учёта субстанциального, то становятся уже слишком заметными издержки такого «несбалансированного» положения.