Последний знаменный

— Мсье, вы похищаете молодую женщину, — заявил бельгийский чиновник.

— Она хочет идти со мной, мсье, — поправил его Роберт.

— Она еще недостаточно взрослая, чтобы знать, что для нее лучше.

— А по-моему, она самая разумная из всех вас.

— Об этом насилии будет доложено! — кричал бельгиец. — Вы хуже «боксеров».

— Я ухожу с моими людьми, — сказал Роберт и показал в конец улицы, где собрались «боксеры» и выкрикивали свои угрозы. — Постарайтесь спрятаться в своем представительстве прежде, чем те ребята, которые зовутся «боксерами», вернутся.

Роберт без труда добрался до дома Чжан Цзиня и там официально представил Монику У Лай и Чжан Су. Обе посмотрели на бельгийскую девушку с некоторым подозрением.

— Она должна была уехать на побережье, — заметила Чжан Су.

— Совершенно верно. Но они не удосужились ее отправить. Поэтому мы сами ее отвезем, когда поедем домой.

— Вы не можете поехать, — напомнила У Лай. — Ниже по реке идут бои.

— Я твердо решил уехать, — сказал ей Роберт. — Как только этот отъезд удастся организовать.

И будь они все прокляты, подумал он, варвары, «боксеры» и Цины, без разницы. Он хотел только одного: вернуться к относительному миру и спокойствию Шанхая и рассказать отцу о случившемся с его старшей дочерью.

— Вас ожидают неприятности, мсье? — спросила Моника.

— Ничего, не такие уж значительные, чтобы я не мог справиться, — заверил ее Роберт.

Чжан Цзинь был настроен менее оптимистически.

— Что ты наделал? — потребовал он ответа, когда вернулся в тот день из Запретного города. — На тебя жалуются и «боксеры» и бельгийцы. «Боксеры» прислали гонцов сообщить Цыси, что ты стрелял в них. Бельгийцы обвиняют тебя в похищении женщины. Очень некрасиво, Баррингтон. Ты — женатый человек. И твоя жена — моя дочь.

Роберт недоумевал, какой же из аспектов ситуации вызвал у евнуха большую озабоченность. Он напомнил тестю, что Моника та самая девушка, которую он спас в прошлом месяце. На ее долю выпало суровое испытание, и он всего лишь решил помочь ей покинуть Пекин, дабы уберечь от новых бед. Чжан Цзиня это мало успокоило, хотя он и потер щеку, когда его представили Монике.

— Она очень красива, — не удержался он от комментария.

— Итак, если вы организуете мне транспорт, — сказал ему Роберт, — я буду благодарен. Мне вновь потребуются те же пятьдесят знаменных. И Сэньчолинь — он самый надежный парень. Таким образом — шесть сампанов. Постарайтесь посодействовать нам, и мы уедем немедленно.

Чжан Цзинь ушел, недовольно ворча. Так же всякий раз начинала ворчать и Чжан Су, завидев Монику, которая, в свою очередь, сидела в саду с отрешенным видом, ее лицо оживлялось только тогда, когда появлялся Роберт. Возвратившись вечером, Чжан Цзинь принес дурную весть.

— Ты арестован, — уведомил он Роберта. — По приказу ее величества.

Глава 11 РАСКАЯНИЕ ИМПЕРАТРИЦЫ

Роберт ожидал увидеть за спиной своего тестя шеренгу знаменных, которые уведут его в тюрьму, возможно, на казнь. Своих же слуг он отпустил отдохнуть. Однако в комнате больше никого не было.

Чжан Цзинь понял причину его недоумения и улыбнулся:

— Тебя не отправят в тюрьму, Баррингтон. Как можно, ты же глава Дома Баррингтонов и один из старейших... почитаемый кавалер ее величества. Нет, нет, Цыси просто считает, что в этом деле ты душой не с ней, и если тебя оставить на свободе, то ты можешь навредить ей. Поэтому мне поручено присмотреть за тобой в течение всего периода кризиса.

— То есть до тех пор, пока не будут разрушены представительства, а их обитатели убиты? — со злостью сказал Роберт.

Чжан Цзинь развел руками:

— Что будет, то будет. Все в руках Божьих. Как только кризис разрешится, ты волен возобновить свою деятельность. И процветание.

— Ну вот, — обрадовалась Чжан Су, — теперь ты хотя бы некоторое время побудешь со мной.

Роберт ничего не ответил; он уже обдумывал варианты действий. Очевидно, следует догадаться прибытия колонны подкрепления из Тяньцзиня. Войска, без сомнения, разгонят «боксеров». Моника переживала, так как из-за нее у Роберта возникли неприятности, он же уверял девушку, что его арест был скорее всего неизбежным, так как он выступал против «боксеров» с самого начала, и пообещал передать ее бельгийскому представительству, как только минует угроза нападения «боксеров».

Такая перспектива, видимо, совсем не обрадовала Монику, похоже, ее вынужденное пребывание среди соотечественников оказалось не самым счастливым временем ее жизни и даже усугубило ее скорбь по убитым родителям.