Последствия

В основной комнате его застать не удалось, поэтому девушка продвинулась дальше- в мастерскую, у двери в которую услышала скрип гончарного круга.

– Добрый вечер. – добивалась успехов Элисса и в греческом, и она с чётким произношением с уже не резавшем слух приглушённым акцентом, поздоровалась с работающим Олиссиусом.

– Привет. Уже чувствуешь себя как дома? – продолжая нажимать на глину, спросил старик.

– Да. У вас мне нравится больше, чем в моём родном краю. – притворяясь, что приняла замечание за вопрос, восхищённо ответила Элисса.

– А учить язык тебе долго придётся.

Как будто от стеснения Элисса промолчала и неспеша подошла к Олиссеусу.

– Можно попробовать? – показывая на очертание горшка, наклонившись, проговорила она.

– Если ты знаешь, что делать- садись.

Олиссеус усмехнулся, но помог девушке, которая часто наблюдала за работой мастера и знала очерёдность выполнения работы и функции приспособлений. Сев на табурет, Элисса начала вращать ногами маховик, который в свою очередь раскручивал планшайбу и гончарный круг с закреплённой на нем глиной. Обхватив материал руками, она начала придавать ему форму продолговатого, узкого стержня. Не рассчитав силу, с которой она давила на края, Элисса вытянула глину так высоко, что, когда она на секунду отняла руки, заготовка согнулась и упала- вязкая порода разбрызгалась по полу, затекла между кругом и валом.

– Скорее! Неси воду. – закричал Олиссеус, отталкивая Элиссу.

Пока девушка быстро шла на кухню, бегать она ещё не могла, опытный гончар начал очищать механизм от глины. Вскоре ему была доставлена вода и ткань, предусмотрительно захваченная Элиссой. Около двадцати минут они вымывали остатки глины из желобков пола и инструмента.

– Чем тоньше дерево, тем раньше оно упадёт. Слышала? – встревоженно спросил Олиссеус, закончив работу и усаживаясь на табурет.

– Там, откуда я родилась, растений было мало, а деревья были маленькими. – вжившись в образ, парировала Элисса.

– Но смысл ты поняла. – проскрежетал старик.

Пока девушка оттирала глину, мысли её заняты не были и в памяти её пролетел образ Вячеслава Владимировича, о котором она надеялась узнать в деревне и, остановив работу, спросила:

– Олиссеус, кто-нибудь приходил в деревню, пока я… лежала?

– Нет. Если закончила, уходи. – отдавая Элиссе ведро и тряпку, третировал мужчина.

– Извините, что так получилось…– замялась девушка, затирая остатки глины ногой.

– Иди. – перебил её Олиссеус, поворачиваясь к гончарному кругу.

– Постойте. Я вижу, что и без сегодняшнего происшествия вы ко мне относитесь не как к другу. Я думаю, что Василика и вы- оба не рады мне. Но с ней я уже подружилась. Начинайте работать, я приберу на кухне и вернусь. – отгоняя от себя недовольство Олиссеуса, остановилась Элисса и ушла в центральную комнату.

В ответ на рассуждение девушки, понимая к чему она ведёт разговор и ничего не высказав, мужчина вытащил ведро с разбавленной глиной, от которой отделил небольшой ком и поставил его круг. Элисса вернулась в мастерскую после того, как сходив к колодцу, оставила на кухне до краёв наполненное водой ведро.

– И как ты хочешь со мной подружиться? – решив использовать девушку для развлечения, спросил Олиссеус, услышав скрип двери.

– Для начала найдём тему для разговора. Я думаю, что с первого раза с вами подружиться трудно.

– Начни с того, что считаешь более подходящим.

Элисса поставила табурет на таком расстоянии от гончарного круга, чтобы не мешать движения мастера, наклонившегося над небольшой пиалой, воду из которой переносил на глину, и в нём заметила насмешливую заинтересованность.

– Так. О том как я сюда попала, уже рассказывала… Мелисса сказала, что завтра я пойду в школу. Вы в ней учились? – начала Элисса, играя на своём лице то задумчивым выражением, то взволнованными мыслью глазами.

– Нет. Антипатрос построил её лет шесть… может быть семь назад. С этого года третий поток пошёл- набрал новеньких по семь лет.

Элисса не обратила внимание на явное надсмехание над её возрастом, а задалась другим, отвлечённым от русла мысли мужчины течением:

– У вас очень интересный язык. Если считать вместе с ним, то я говорю на четырёх языках.

Элисса произнесла одну и ту же фразу «Я говорю на…», меняя последнее слово в зависимости от выбранного языка, а именно от французского, английского и русского.

– Кто говорит на этих языках?

– Один мой родной, а другие- из германской и романской языковых групп. – Элисса решила блеснуть запомнившимися ей категориями.

– Ты же прекрасно знаешь, что я не понимаю половины слов, которые ты говоришь.– ввернул Олиссеус, ни разу не обернувшийся на девушку с повторного начала разговора.

– Но таких слов нет в вашем языке, и даже если я скажу конкретное название, вы всё равно не поймёте.

Из-за не до конца восстановленной мышцы, перекусанной волком, в которой Элисса почувствовала лёгкую дрожь, ей пришлось отставить гончара и вернуться в постель. Всё произошедшее отняло около часа, а Мелисса и Антипатрос ещё не вернулись. Устроившись на кровати, раньше к которой Лера испытывала самые противоречивые чувства…