Последствия

«Противоречивые? Она ненавидела весь дом: переслащённые речи и постоянный присмотр Мелиссы, надменность Василики, любопытные расспросы стоявших в очереди к лекарю эллинцев (больше всего их удивляла одежда девушки, но та уверяла их в нарисованности металлической молнии и других декоративных изделий, а те не решались подойти ближе, чтобы проверить её слова). Наверное, тем, кто менее всего удручал её, был тактичный Антипатрос, чем-то, мне лично непонятным, занимавший её. Любовь? Нет, единственный друг. Но это для Элиссы. Знала бы она, что разгорается в спокойном, перед ней сидящем каждый день человеке! Знаете, мне их жалко.»

… но за это время ставшей привычной и родной. Об истинном её времени Элисса не вспоминала, а если и случалось в скучные часы, в отсутствие стариков и нахождении её одной в доме, доставала из кармана телефон, который ей приходилось скрывать-…

«Они увидели его, когда Тэрон укладывал её на кровать, но также найдя его бесполезность, вернули владелице.»

…единственное напоминание о прошлой жизни. Что с ним делать, Элисса так и не могла решить, и сейчас, в безлюдное время, она погрузилась в раздумья. Основных мыслей из всех обстоятельств выносились две: оставить телефон у себя, либо избавится от него. Не видя смысла держать у себя неработающее устройство, многие склоняли Элиссу ко второму решению, она намеревалась отнести его в лес, но вовремя остановилась.

«Если я оставлю его в этом времени.-перекрикнула всех девушка. – в будущем его могут найти во время археологических раскопок, что приведёт к разногласию со всеми историческими теориями о жизни людей.»

А такое вмешательство в историю с её стороны было недопустимо. Элисса приняла окончательное решение, заключавшееся в том, что телефон она оставит у себя, но вследствие ненадобности, положила его под подушку, которая, как и матрац, удивила её совей мягкостью, не сравнимой с ватностью современных вещей, и принялась повторять выученные вчера слова.

Потренировавшись в произношении не только греческих, но и французских, и английских, и русских выражений, Элисса села на кровать, поставив одну ногу на пол. Из кухни в комнату вошёл Олиссеус.

– Я был резок, но ты понимаешь, как я ещё мог реагировать. – садясь рядом с Элиссой, с надеждой на понимание в попытке извинения сказал гончар.

– Ничего. Я сама виновата. – натянуто улыбнувшись ему, примялась девушка.

– Ты рассказала много о себе, но мало что знаешь о нашей жизни. Что я могу тебе рассказать?

– Много детей в деревне? С кем я буду учиться? Есть ли… люди моего возраста? – вспыхнула Элисса, возвращая конечность на кровать.

– Как я, по-твоему, могу запомнить все твои вопросы? – неловко возмутился Олиссеус, чем попытался размыть выстроенные им рамки дозволенности разговора. – Ладно, что там первое. Насколько мне известно, детей около десяти, как я говорил, всем по семь лет. Ещё в школу ходят дети из соседних деревень, их немного, всего четверо.

Олиссеус остановился, вспоминая следующий вопрос.

– Мои…– но и Элисса, не подобрав подходящего слова, замялась.

– Сверстники. Я думаю, что тебе лет двадцать. – девушка подтверждающе кивнула, не обременяя себя лишними уточнениями- Тогда из одногодок или тех, чей возраст отличается от твоего на одни-два года, только Антипатрос, он же самый старший из молодых, а после него- которым в этом году тридцать. А из детей в возрасте всех превосходит Софокльз- ему шестнадцать.

– А Василике?

– Пятнадцать. Она сестра Софокльза. Ты ведь с ним не знакома?

– Нет. – встревоженная интересом, отозвалась Элисса.

– Не беспокойся, в школе встретитесь.

– Он всё ещё учится?

– Часто приезжает.

– Он живёт не в деревне?

– Нет.

– Почему? – продолжала упорствовать в поиске ответа Элисса, уловив незаконченность ответа.

– Василика всё ещё учится, так что спросишь у неё в школе. – расширив рамки, но не избавившись от них, прекратил обсуждение этого вопроса Олиссеус.

– Надеюсь, мы с ними подружимся. Вы сказали, что нет никого моего возраста. Почему? – заключив за мужчиной, что при ещё не определённых девушкой стадиях состояния Олиссеуса в разговоре, тот может сорваться, Элисса тоже нашла неуместным допытываться об одном.

– В те годы была сильная засуха. Еды почти не хватало на взрослых, что уж говорить о детях- не пережили.

Размышляя ещё над ответом, из оборота мыслей Олиссеуса отступила идея о том, чтобы оставить девушку в своём доме.

– Это ужасно.

– Если богам так было угодно, то нам не стоит им перечить.

– Много в школе девочек? – перебила тяжёлое молчание Элисса, возникшее после, как ей показалось, грубо произнесённого замечания Олиссеуса.

– Нет.

– А Василика?

– Она исключение.

Чтобы лицо Элиссы не отблеснуло злобой, она туже натянула улыбку.

– Но я не смогу платить за обучение. – к собственной удаче вспомнив выделенное в учебнике по истории предложение, огорчившись, выдохнула Элисса.

– И ты исключение. Но об этом поговори с Антипатросом.

– И много ещё «исключений»? – заметив, что даже Олиссеус без замечаний выделил её среди других, поинтересовалась Элисса.