Последствия

На лавочках сидели несколько селян, не обратив внимания на которых, девушка прошла к столу, поздоровалась с Мелиссой и, сказав, что подождёт окончания приёма в столовой, ушла в соседнюю комнату, где просидела несколько минут, прислушиваясь к неразборчивому шорканью где-то в доме, и из любопытства к тому, что не может найти его источник, подошла к мастерской. Именно за дверью и томился звук, и Элисса, привлечённая его несвойственностью этой комнате, вошла в мастерскую.

Олиссеус был отвлечён от обычного вращения круга, за чем Элисса чаще всего его замечала (кроме последнего визита, когда гончар расписывал вазы), и сидел, осаждённый с одной стороны горой шелухи или листвы (к какому виду растений принадлежали они до высыхания, Элисса не разобрала), с другой были набросаны куски ткани, но опрятнее всего стояли вазы, одну из которых мастер держал в руках и окутывал комбинацией из остальных имеющихся предметов.

– Зачем вы их закрываете? – подходя к гончару, поинтересовалась Элисса и продолжила с лестью, о которой не забывала ни в одном разговоре с Олиссеусом.– На них прекрасные рисунки.

– Для продажи. – не отвлекаясь от работы долгими речами, завернув последний листок, мастер поставил вазу в часть, отведённую для готовых продуктов, и взялся за следующую.

– В том полисе, где живёт Софокльз?– взволновалась Элисса, но пыталась не выдать своей радости голосом.

Присев между тряпками и не завёрнутыми вазами, она хотела взять одну на руки, но, побоявшись криков Олиссеуса, отогнала мысль.

– Да.

– А скоро вы поедите?

– Элисса, не отвлекай меня! – выпуская частую для его натуры раздражительность, небрежно бросил гончар.

– Ваша работа, работа мастера, не станет хуже, если вы часть своего внимания отведёте моему вопросу. – подластилась Элисса, заметив, что Олиссеус

смягчается, услышав к себе лестные знаки внимания.

– Через несколько дней.

– Я надеюсь, что вы продадите свои работы по лучшей цене. – отметив, что вскоре она выведет Олиссеуса из чувств, располагающих к общению с ней, закончила девушка.

Элисса поднялась, остановилась ещё на несколько секунд посмотреть на вазы, и как ей казалось, именно их она видела за стёклами музеев, и ушла в госпиталь, где количество искалеченных не уменьшилось, и она занялась работой Василики, под скуку которой её снова стали посещать мысли: «Такой случай, и сорвался. Всё равно придётся идти к старосте. А если больше никто? Если он один? Подумайте, он едет их продавать, это его работа, а остальным зачем ехать в Платеи – у них автаркия. Об этом решим после того, как спросим у старосты.»

Просидев до вечера в госпитале, помогая Мелиссе, Элисса пообедала и пошла к Изокрэйтсу, который согласился с тем, что из деревни, кроме Олиссеуса, никто выезжать не собирался в течение нескольких недель.

«А я говорил. Ты скептик. Зато я прав. Итак, у нас две проблемы: первая- он уезжает в дни, на которые у нас назначена работа. Это из-за Василики… Не перебивай, второе- он нас не возьмёт. Почему? А кто мы ему? Какая-то девчонка, которая пришла к ним из леса, не знала их язык, месяц пролежала в больнице. Мы- очередной пациент его жены. Значит надо добиться его расположения. Значит надо как-то отсрочить его отъезд и за эти дни войти в круг его доверия. »– вечером, когда Элисса пыталась уснуть, и в то же время ни разу ещё не закрыла глаза, и под каждую новую реплику поворачивала голову на другую щёку, подытожил один из голосов.

Забыв о том, что Антипатрос попросил её прочесть принесённые им конспекты, девушка весь следующий дня провела в доме Олиссеуса и Мелиссы, перемещаясь из комнат по мере надобности хозяевам, или если они уставали от её разговоров (в большем количестве случаев это относилось к Олиссеусу). В госпитале она снова заимствовала роль Василики, даже была послана в лес для сбора трав, рисунки которых Мелисса показала ей в книге, а в гончарной мастерской Элисса никак не могла найти подходящий предлог для того, чтобы Олиссеус задержал отъезд.

Занявшись одной мыслью, Элисса спросила о том, сколько времени мастер изготавливает одну вазу, начиная с придания формы и кончая упаковыванием в ткань. Ответ Олиссеус начал раскрыто, уточнив, что общее время для каждого изделия неизмеримо и накладывает на себя изменения исключительные в каждой характеристики, но он, как человек знающий своё ремесло и совершенствующий его не один десяток лет, …

«Он прямо так и бахвальствовался.»

… если отдаст всё своё время изготовлению одной вазы, то закончит за три дня.