Последствия

«Это, конечно, если сравнивать с тем, как она звенела тогда, нагружённая вазами.»

… в направлении к выстроенным вокруг полиса защитным стенам, возвышавшимися на пять метров, через которые небольшие государство можно было покинуть сквозь единственные ворота. Высота сторожевых башен увеличивалось, и Элиссе, мысли которой начали упрекать девушку за бездумное путешествие, казалось, что, свернув ещё за несколько домов, они выедут на улицу, ведущую к выезду.

Они ехали молча, и заливистый плач нескольких громких голосов испугал лошадь, от чего та заржала и остановилась на середине улицы, из впередистоящего дома которой вышла необычная процессия: впереди, держа в обеих руках высокую чашу, шла женщина, за ней четверо мужчин несли носилки, на которых на белом одеяле лежало тело, завёрнутое в белую тунику и плащ, который не был ничем привязан, поэтому полы его ниспадали; следом шагал десяток мужчин, выражавшие свою печаль сдержаннее женщин, числом примерно того же, которые не только рыдали, что могли слышать даже на соседних улицах, но они вздыхали, падали, били себя в грудь, а загоревшие их лица опухли и истинный их цвет смешался с прилившей кровью; колонну замыкали несколько флейтистов, усердствовавших всеми силами, чтобы выдуть из своих скрипящих инструментов мелодию, аккомпанирующую женщинам.

Выйдя из дома, они пошли вперёд на следующую улицу, и Олиссеус, прождав шествие погнал лошадь вперёд, ворча о том, что эта встреча не могли сулить ничего хорошего, а Элиссу это спасло от навязчивых мыслей, и она продолжила следить за второй частью похоронной церемонии, которая пошла по параллельной улице, противоположно движению повозки. Приближаясь к концу, плотность расположения платейских домов уменьшилась и теперь их разделяли пустые переходы, в которые и всматривалась девушка. Процессия шла быстро, но и встревоженный Олиссеус стал погонять лошадь сильнее, поэтому, когда они уже приближались к злополучному дому, отнявшему у них минуты дороги, повозку окутал едкий запах удушливых благовоний, а Элисса, в это время с увлечением ожидавшая появления процессии в арки другой улицы, вскрикнула, чем напугала не только лошадь, но и мастера.

– Что с тобой! – возмутился Олиссеус, но девушка его не слышала.

«Это он! Не может быть! Но я вижу его! – твердила она, спрыгнув с повозки и следуя за колонной. – Вячеслав Владимирович, как? Зато мы его нашли. Как ты глуп – нету шутки в том, что он мёртв!»

Элисса уже бежала за носилками, лежавшее на которых открытое лицо мужчины, видимыми для неё чертами было похоже на её бывшего преподавателя. Улочка была не широка, но и процессия не занимала много места, потому Элисса, пробежала по краю, обогнала конец и остановилась у носилок, положив на них руки, чем остановила колонну. Эллины были в исступлении- похороны должны были закончиться до полного рассвета. Женщины зарыдали громче, а мужчины пришли в движение и выдвинулись в направлении девушка. Пока бежала, Элисса не могла удержать мысли в голове, и они стали вырываться через рот, и вот она могла рассмотреть бездыханное тело платейца, но это был не Вячеслав Владимирович. И снова мысли Элиссы смешались: они ликовали, а после, когда к ним пришло осознание содеянного, растерялись. Мужчины к этому времени уже оттаскивали Элиссу от носилок, к подъехавшей повозке Олиссеуса, на упрёки которого она не могла ответить на протяжении всей дороги, так как для начала пыталась разобраться с собой. Не обращая внимания на голоса упрёков, повторявшие сказанное ей платейцами, Элисса прислушивалась к более спокойным мыслям, с которыми снова начала переживать за судьбу Вячеслава Владимировича и за незримое своё будущее.

Их путь от самых Платей и до деревни лежал по лесу, но одну- большую часть- они преодолели по соединявшему полисы выкатанному траку, а после сворачивали на просёлочную колею, что значило скорое прибытие. И, подъезжая к деревне, как посчитала Элисса, так как по второму участку они ехали уже измеримо её чувствами долго, сквозь стволы деревьев забрезжил оранжеватый свет.

– Смотри, какой восход. – приободрил девушку Олиссеус, указывая на то, что она и так заметила, так как сидела лицам именно в ту сторону.

– А в Платеях он был обычным. – вырвалось у Элиссы с меньшим энтузиазмом, используемым ей в подобные моменты на Родине.

– Боги милостивы к тебе- они хотят тебя приободрить. – заботливо воспротивился Олиссеус.

Но Элисса ничего не ответила.

Вскоре они почувствовали запах гари и первых людей, бежавших им на встречу с испачканным сажей лицами.

Братья