Последыш

Разговор возобновился, когда после десерта вся компания переместилась в смежную гостиную, куда им подали кофе и напитки. Бармин выбрал старку и не прогадал. Оказалась не хуже любезного ему в прошлой жизни скотча, и всяко лучше франкского коньяка. На его вкус, разумеется. А с хорошо сваренным кофе, - то есть, сваренным правильным способом и из правильных зерен, - да с сигаретой из ароматного египетского табака, двадцатилетняя пятидесятитрехградусная старка пошла в лет. Остальные тоже пили кофе, но, не выпендривались, как сделал это Бармин, а довольствовались хорошим коньяком, а курила и вовсе одна лишь княгиня Кемская.

- Видишь ли, - сказала она, элегантно выпустив между красиво очерченных губ тоненькую струйку табачного дыма, - двадцать три года тому назад твой отец, царствие ему небесное, совершил крайне опрометчивый поступок. Он вместе со своим отцом и некоторыми другими аристократами из западных княжеств выступил против согласованного кандидата на престол от северо-восточных и восточных княжеств. Речь, разумеется, о прямом наследовании короны, и ситуация тогда сложилась отнюдь не простая. Формально наследником являлся Константин, но его права на престол можно было оспорить в связи с неупорядоченной половой жизнью его отца. Вот их и оспорили, а когда он в конце концов победил, его противники отправились кто на плаху, а кто на каторгу. Твоего отца выслали в Барентсбург после двух лет уральской каторги. Его отца – твоего деда – казнили, а моя бедная Хельга просидела все эти годы в Шлиссельбурге, в одиночной камере. С большим трудом удалось выхлопотать для них изменение участи, но большего мы добиться так и не смогли. Когда стало известно о твоем рождении, - а мы через своих соглядатаев старались все время держать руку на пульсе, - мы обратились к императору с просьбой забрать тебя с острова. Но Константин отказал. По правде сказать, он был человеком низким и злопамятным. Отказал, да еще и публичную выволочку устроил. И так раз за разом каждые пять лет. Прошение, отказ и скандал, и новое прошение. Константин умер полгода назад. Еще на три месяца затянулась коронация Ивана. Да и позже – по восшествии на престол, - у нас не сразу получилось объясниться с новым императором. К тому же он племянник Константина. Так что, сам понимаешь, все непросто.

- Понимаю, - кивнул Игорь. – А что же родственники моего отца?

- Они тоже просили о снисхождении, - без всякой охоты признала княгиня, - но им, разумеется, было сложнее, чем нам. Они участвовали во всей этой истории с коронацией Константина, а мы, хоть и западники, - нет.

- Понятно, - кивнул Бармин. – Что теперь?

- Теперь ты прощен. С тебя сняты все вины и возвращены имя и титул. Даже часть земель обещали вернуть…

«Значит, бедняга Ингвар попал под амнистию даже без того, чтобы быть осужденным! – покачал он мысленно головой. – Это же какой сукой надо быть, чтобы за грехи отцов на ребенке отыгрываться? Гуманисты хреновы!»

- Поживешь пока со мной, - продолжала между тем княгиня. – У тебя же нет ни подходящего образования, ни воспитания. Кроме того, тебя требуется ввести в общество. Этим мы и займемся.

- Юлиана и Ольга мне помогут, - добавила через секунду. - Они моложе и нынешний свет знают лучше. Как тебе такой план?

- Спасибо, Анна Георгиевна, - вежливо улыбнулся Игорь, опрокинув очередную чарку старки и закуривая новую сигарету. – Принимается с благодарностью. Два вопроса, если позволите.

- Спрашивай, - предложила прервавшая наконец молчание Ульяна-Юлиана.

- Насколько большой свободой я буду располагать?

- Тебя никто не собирается ограничивать ни в передвижениях, ни в образе жизни, - как бы сетуя на его непонятливость, покачала головой старая княгиня. – Ты свободен делать все, что тебе заблагорассудится. В пределах разумного, разумеется.

- Учти так же, - снова вступила Ульяна, – что ты пока не адаптировался к жизни в империи. Не знаешь реалий, правил и законов… А ведь есть еще масса нюансов и условностей в зависимости от круга общения, места и времени.

«Значит, не свободен… - Отметил мысленно Бармин. – Будут держать на коротком поводке, что, в общем-то понятно и объяснимо. И, наверняка, разумно и правильно по сути, но никак не по форме».

- Понимаю и принимаю, - сказал он вслух. – Вам виднее.

- Вот и славно, - улыбнулась бабушка. – Но у тебя, кажется, есть еще какой-то вопрос.

- На самом деле, вопросов много, - объяснил Игорь, - но сейчас задам самый актуальный. Что насчет свободы вероисповедания?

- Почему ты спрашиваешь? – удивилась тетка.

- Потому что я не христианин, а язычник, - заявил Бармин, которому понравилась сама идея быть язычником.

- Язычник, - задумчиво повторила за ним княгиня. – Вот как. Что ж, не смертельно. У нас, на Западе, язычники составляют едва ли не треть населения. Даже в моем замке есть капище и священная роща. Это на другой стороне парка. Тебе потом слуги покажут.