Послевкусие

Выходит, так же о нём думали родители жены, да и его тоже. Теперь вот дочь. Друзья тоже так думали. На работе сотрудники, в доме соседи. О, Господи! И она сама тоже… И всё это создал он сам, своими руками. Как она сопротивлялась его любви! Чья угодно любовь, только не его. Пусть временная, пусть не настоящая, пусть! И только очередная беременность, от которой ей пришлось избавиться, а потом долго лечить последствия, заставила её по-другому взглянуть на человека, принимавшего участие в каждой её беде, и царственно подать ему руку для обручального кольца, но не сердце. Прошло почти двадцать лет, а женщина так и осталась капризной и непослушной девочкой, даже родив и взрастив ещё одну.

Подчиняясь грустным воспоминаниям, мужчина вздохнул, на него обрушился итог всех его дел и стремлений. А ведь он так старался, всё для семьи, всё для неё! Окружил стабильным комфортом, да таким, что жена и не заметила ни кризиса девяностых, ни нынешнего.

– Здравствуйте! Что ж мимо проходите? А хлебца взять…

Голос продавщицы из хлебного ларёчка вернул Бориса Николаевича в действительность. Сорок один градус в тени обещали на сегодня. Только один хлеб с яблочным соком и мог проглотить перегревшийся мужчина в такую жару.

– Здравствуйте! Задумался.

– Вы откуда в наш дом приехали?

– Я местный, только с другого микрорайона.

– Один, без семьи?

– Один. Дочь в Москве учится.

– Вдовец?

«А ведь точно! Как умерла!»

– Развожусь.

– Тоже не мёд пить!

– Да уж…

Он взял шуршащий пакет и собрался уходить. Посмотрел на порожек, лежит собачка.

– Она что ж, не гуляет совсем?

– Только по нужде. Она же комнатная. Таких собачек только на руках и носят.

– Вот и я носил… – вырвалось нежданно-негаданно у мужчины.

Он пошёл в сторону своего подъезда, обдумывая только что сказанное. Да сколько же можно, всё о ней да о ней! Рубашка прилипла к спине. Скорее домой, в прохладу, создаваемую кондиционером. Зачем-то обернулся. Собачка, подняв голову, явно смотрела на него. Может, ему кажется? Как бы опровергая его мысли, собачка приподнялась и села. Он пошел назад.

– Как она на вас реагирует! – буквально запела продавец хлеба.

Собачка при его приближении свернулась тугим калачиком.

– Странно… – произнесла женщина.

Борис Николаевич присел на корточки у порога ларёчка. Колёса высокие, и тельце собачки на уровне лица. Ушки с кисточками тряслись мелко-мелко, а сквозь густую, давно нечесаную чёлку сверкали глазки, прямо ему в глаза.

– Ты чего? – спросил он животное.

В ответ ему зарычали и показали мелкие зубки.

– Не таких ещё уламывали! – засмеялся мужчина и сгрёб собачку правой рукой.

Видимо, такое положение ей было привычно. Собачка не вырывалась, прильнула к его потному телу. Продавщица радостно реагировала на событие. Слава Богу, собачка пристроена!

– Идём ко мне жить, – предложил собачке мужчина.

В ответ лизнули потную ткань рубашки.

– До свидания! Мы пошли.

– Счастливо!

В голосе женщины слышались слёзы радости и облегчения. Сегодня она будет спать счастливым человеком.

В подъезд Борис Николаевич входил не один. В квартиру вошёл не один. Опустил своё приобретение на пол, пусть освоится. Но не тут-то было. Приобретение встало на задние лапки и, танцуя перед ним, запросилось на руки. Он взял. Приобретение буквально вжалось в его грудь.

– И что? Носить теперь тебя круглые сутки?

Ткань рубашки снова полизали.

– Сегодня я тебя поношу, а завтра с утра придётся своими ножками ходить.

Весь вечер квартира будет наполнена его голосом. Мужчина говорил с новым другом, как говорил бы с дочерью или соседом. Расстегнул рубашку одной рукой. Снял с одного плеча. Переложил собачку в другую руку. Снял рубашку с другого плеча. Зашёл в ванную комнату. Огляделся. Посадил собачку на раковину, предварительно убрав мыльницу. Не отнимая руку от тельца, переступил край ванны и включил душ. Стал мыться, отпустил руку. Собачка не могла встать на лапки и всё время съезжала на дно раковины. Скулёж поднялся невероятный.

– Вот мы тебя сейчас остудим.

Мужчина прижал слив и пустил тёплую воду. Раковина наполнялась водой. Словно что-то вспомнив, собачка перестала скулить и затихла. Она даже прилегла на бочок, чтобы быстрее погрузится в воду.

– Ты парень. – Мужчина посмотрел туда, куда в таком случае смотрят. – А мылом можно?

Намылил слегка новую игрушку, повозил руками по ней. Вода стала грязной. Шерсть на ушах намокла и повисла. Выглядел пёс уморительно. Мужчина смеялся и продолжал мыть собачку. Та показывала ему зубки, но не рычала. Только зубки.

– И что, что это значит? Ты улыбаешься?

Собачка продолжала показывать зубки, без рычания, не сводя глаз с мужчины.

– У меня улыбающийся пёс! Как здорово!