Послушник

А девушка вдруг вспомнила вчерашний вечер и знакомство с неожиданным гостем на вечернике. Молодой послушник по имени Кирилл. Тот самый Кирилл.

– Я его видела, – сообщила она.

– Кого? – удивился отец.

– Тенелова-послушника, вчера на вечеринке. Туда еще ворвались из Департамента наркоконтроля. Я не стала тебя тревожить, зная, что ты занят другими делами. Меня не будут искать, я чисто ушла, вместе с еще несколькими ребятами. Полицейских интересовал лишь распространитель.

Петр Сергеевич уставился на дочь немигающим взглядом.

– Ты. Вчера. Видела. Послушника? – раздельно произнес он суровым голосом, не предвещающим ничего хорошего.

Кристина неосознанно вжалась в спинку стула. Ей редко приходилось видеть родителя в крайней степени ярости. И это был как раз один из таких моментов.

– Я же не знала, что он тебе нужен, – попыталась оправдаться она. – Ты говорил только о передаче улучшений организма через наследственность. И не упоминал о том, что все завертится уже сегодня с утра.

– Потому что я и сам не знал, что обстоятельства сложатся так удачно и придется действовать прямо сейчас, – прорычал отец. – Проклятье! Как щенок оказался за пределами города? И почему ты мне сразу не позвонила?!

Маска изнеженного аристократа слетела, обнажив истинное нутро главы рода Сабуровых. Рода истинных Измененных. Край столешницы из мореного дуба треснул в его пальцах, как спичка.

– Я не думала, что это важно! Иначе собственноручно привезла бы его к тебе!

Сказанная ледяным тоном последняя фраза заставила взбешенного аристо умерить свой гнев.

– Но я бы не советовала использовать его в твоих замыслах, – добавила она.

– О чем ты? – все еще недовольно, но уже успокаиваясь, осведомился отец.

Кристина помедлила, пытаясь как можно более точно передать свои ощущения от короткой встречи с Кириллом Мечниковым.

– С ним что-то не так. Не знаю, как выразить словами… В глубине его глаз словно таится что-то… что-то странное… это трудно описать… скорее похоже на ощущение присутствия чего-то неправильного, чего-то пугающего…

– Пугающего? – старший Сабуров хмыкнул. – Не знал, что ты подвержена страхам такого рода. Он носитель темной Искры. Скорее всего, это просто ее отблеск. Так бывает, тебе должны были рассказывать о похожих случаях на уроках, посвященных Ордену.

– Нет, отец, – возразила девушка. – Я раньше встречала магов из Ложи Темной Воды. Тут что-то другое. И оно явно очень опасно. Я четко ощутила чувство скрытой угрозы.

Петр Сергеевич замолк, обдумывая слова дочери и прикидывая, не повлияют ли они на исполнение основного плана. Выходило, что вряд ли. Эмоциональный рассказ вполне можно списать на подростковую впечатлительность.

– Ладно, забудь об этом, – сказал он. – Сосредоточься на главном. В любом случае этот послушник в скором времени окажется в нашем распоряжении. И никакие странности не помогут ему избежать участи подопытного кролика.

Глава 17

Российская империя. Москва.

Главная резиденция Ордена Искры.

Келья послушников Ложи Темной Воды. 12:10

Нервное напряжение прошедшего дня сыграло со мной злую шутку. Стоило голове коснуться подушки, как моментально наступило забытье. Не сон, не дрема, а натуральное забытье, провал в бездонную расщелину, где нет ничего кроме тьмы.

Как итог, никаких кошмаров о вчерашних событиях. Отключился – очнулся с секундной задержкой для собственного сознания.

Меня не будили, не гнали на обязательную для всех послушников утреннюю зарядку. Оставили одного. За что я был искренне благодарен.

Ромки в комнате ожидаемо не оказалось. Электронные часы показывали время перевалившего полдня. Время обеда.

Чувствовал себя очень хреново. Разбитым, опустошенным и вялым. Вместо того чтобы встать и отправиться в душ, рухнул обратно на кровать и попытался проанализировать свое самочувствие, уделив основное внимание поведению при нападении того буйного бодигарда.

Уже совершенно ясно, что со мной что-то произошло. Переход между мирами не прошел совершенно бесследно. Смерть и последующее перерождение повлияли на душу. И эта необычность проявила себя в полной мере в столкновении с телохранителем.

Никогда раньше я не замечал за собой подобной жестокости. И дело даже не в самом убийстве (в состоянии аффекта люди совершали поступки значительно хуже), а в том, что я прекрасно понимал, что делаю, и при этом не испытывал никаких сомнений и колебаний в своих действиях.

Бесстрастное равнодушие разума, наблюдавшего с холодной отстраненностью за смертью живого человека, никогда не являлось частью моего характера. И сильно сомневаюсь, что это могло прийти от сознания четырнадцатилетнего пацана.

Что еще удивительнее, даже сейчас, вспоминая, как умирает короткостриженый охранник в строгом черном костюме, я не испытывал ничего. Ни раскаяния, ни сожаления от содеянного. Как будто убийство являлось чем-то обыденным и банальным.

Пребывание за кромкой, пусть и кратковременное, оказало неизгладимое влияние на меня. Теперь я это четко осознавал.