Посмертная месть

– В таком случае, Вера отговаривала вас не в силу своей интуиции, а по подсказке Вадима.

– Не знаю.

– В ту ночь, когда ограбили автобус, Морев дома был?

– По словам Веры, Вадим с Джоном Иванычем собирались ехать в Новосибирск за игровыми автоматами, но уехали они или нет, мне не известно.

– Вера разве не у него ночевала?

– Нет. Я вернулась с автовокзала в сумерках, и она осталась ночевать у меня. Мы с ней долго проговорили на кухне.

– О чем разговаривали?

– О разном. Вначале Вера передала слова Вадима о бесперспективности задуманного мною дела. Потом о своих отношениях с Вадимом рассказала, которые, как я поняла, тоже никакой перспективы для сестрицы не сулили.

– Почему?

– Как с усмешечкой сказала Вера, без радости была любовь, разлука будет без печали.

– Они уже тогда надумали расстаться?

– Так я поняла.

– Из-за чего?

– Видимо, из-за того, что Вадим даже за два года не смог забыть Надежду Хрусталеву. «Знаешь, Нин, – сказала Вера, – он до сих пор не только во сне, но и наяву часто называет меня Надей».

– А не Красноперов ли явился яблоком раздора?

– О Красноперове я услышала от сестры только вчера. В тот раз, когда Вера заночевала у меня, она по забывчивости оставила видеокассету с записью юбилейного торжества Алевтины Тарасовны. Вчерашним утром забежала за ней и ошарашила: «Нин, ты только не падай в обморок от новости, которую сейчас расскажу». – «Что случилось?» – не на шутку перепугалась я. «Пока ничего, но скоро случится очевидное-невероятное. Помнишь Всеволода Красноперова – друга Коли Бормотова?» – «Помню». – «Как он тебе, нравится?» – «Мужик как мужик». – «Нет, интересный мужчина, правда?» – «Что из этого?» – «Сегодня я поеду с ним в райцентр. Посмотрю тихий городок и, если понравится, мы с Всеволодом обвенчаемся». – «Как обвенчаетесь?!» – «Как нормальные люди, через загс и церковь». – «Не сходи с ума! Чем тебе Вадим плох?» – «Вадима околдовала Надя Хрусталева, а без меня Всеволод жить не может». – «Глупышка, он переспит с тобой и выставит за дверь. Куда тогда подашься?» – «Со мной не заснет и не соскучится. Короче, поживем – увидим. Ты, Нин, не впадай в отчаяние. Что ни делается, все к лучшему». После этого достала из сумочки сберкнижку, передала мне и говорит: «На прощание я открыла тебе валютный счет. Здесь десять тысяч баксов. Если умру, часть из них потрать на похороны. Остаток весь твой». – «Ты в райцентр едешь венчаться или умирать?» – «Как получится. Ни то, ни другое меня не пугает. Чему быть, того не миновать». – «Где столько долларов взяла?» – «Всеволод дал. Он очень богатый бизнесмен. А Вадим хотел на мне подработать. Поставил на рулетку и проиграл Всеволоду». – «Красноперов выиграл тебя у Вадима, что ли?» Вера засмеялась: «Не знаю, может, наоборот. Если к другому уходит невеста, то неизвестно, кому повезло». – «Верочка, одумайся, ради бога!» – «Нин, ты прости меня. Не хочу быть для Вадима резиновой куклой из секс-шопа. Чтобы сказать Всеволоду “да”, я думала полгода. А жить мне совсем чуточку осталось». Торопливо обняла меня, поцеловала и на прощание весело махнула рукой.

– Морев не разыскивал ее? – спросил Таран.

Нина промокнула глаза платочком:

– Не знаю. Ко мне Вадим не обращался.

– Анатолий Викторович, какой дорогой поедем? У Раздольного свернем или через Таежный? – впервые за время пути подал голос Федя Жильцов.

Таран огляделся:

– Поворачивай у Раздольного. Здесь ближе до райцентра.

Глава XXV

При опознании сестры в морге Нина Большанина сказала всего одну фразу:

– Господи, лежит будто живая… – И заплакала.

Оставив Лимакина оформлять протокол, Бирюков с Тараном вышли из морга. Таран сразу спросил:

– Как ведет себя Митяй Алтынов?

– Как попавшийся с поличным конокрад: я – не я и лошадь не моя, – ответил Бирюков. – Все три продавщицы, поочередно участвовавшие в опознании, заявили, что именно этот парень заглядывал в винный магазин и спрашивал хозяина. Потом припугнул их каким-то указом президента России насчет снижения цен на коньяк и укатил в черной иномарке. Алтынов же упорно бубнит, мол, девушки ошиблись. О бандитском нападении на автобус вообще ничего не знает.

– А что, Антон Игнатьевич, если провести небольшой эксперимент… – Таран подозвал сидевшего за рулем машины Жильцова. – Федя, как у тебя с музыкальным слухом?

Жильцов пожал плечами:

– Вроде бы медведь на ухо не наступил.

– Голоса певцов различаешь?

– Кобзона от Преснякова-младшего отличу.

– А Людмилу Зыкину от Анжелики Варум?

– Запросто.

– С такими способностями тебе бы в телевизионном «Музобозе» работать, а ты у нас баранку крутишь. – Таран посерьезнел. – Надо, Федя, послушать одного из подозреваемых в нападении на автобус, где у тебя деньги и крест с цепью отобрали. Попытайся по оттенкам его голоса и по фигуре определить, не участвовал ли он в бандитской симфонии.

– Попытаюсь. Попытка – еще не пытка…

«Прослушивание» проводили в кабинете Славы Голубева. Когда хромающий на правую ногу Алтынов уселся на предложенный стул, Таран сказал:

– Здравствуй, земляк.

– Здравствуйте, Анатолий Викторович, – хмуро ответил Алтынов.

– Не забыл наши прежние встречи?