Посмертная месть

– Ну, вот… Недаром со среды у меня сердце щемит так, что небо с овчинку кажется… – на глазах Люлькиной навернулись слезы. – Я уже и в вытрезвитель звонила, и в морг – нигде Олега нету. Думала, опять загулял, а выходит, еще хуже…

– Не расстраивайтесь. Может, все добром обойдется.

– Добром дела обходятся у богачей. На бедного же Ванюшку – все камушки.

– И последнее, Лариса Васильевна, хочу узнать, – торопливо сказал Голубев. – С какой целью месяц назад Олег ездил в Таежный и почему он оставил неисправную машину именно у Николая Бормотова?

Люлькина пожала плечами:

– Вероятно, отвозил туда каких-то пассажиров. А Николай Бормотов – это сын Евгения Павловича, с которым Олег работал в одной бригаде на железной дороге. У кого же было бросить «жигули», если не у знакомого…

– О Николае можете что-то рассказать? Как он, без завихрений?..

– Я всего один раз Николая видела. В прошлом году, когда Евгений Павлович получил благоустроенную квартиру в железнодорожном доме и приглашал нас с Олегом на новоселье. Николай был там как бы в роли тамады. Весь вечер шутил и предлагал смешные тосты. Гости ухохатывались. Ну а «завихрение» у него разве только… необычная женитьба.

– В каком смысле?

– По шепоткам гостей я поняла, что Николай закончил железнодорожный техникум и работал машинистом электровоза на Кузбасском направлении. Кажется, в Кузнецке познакомился с красивой молодой женщиной и отбил ее у какого-то очень богатого коммерсанта. Чтобы избежать мести, бросил электровозную работу и укрылся в Таежном. Может, это бабьи сплетни, но такой вот разговорчик соседки Бормотовых вели между собой. Хотите узнать правду, проверьте.

– Проверкой любовных отношений уголовный розыск не занимается. – Голубев поднялся. – Лариса Васильевна, вдруг Олег появится дома, скажите ему, чтобы срочно зашел в милицию.

– Зайдет, если будет в состоянии передвигать ноги.

Глава IV

Чем больше Голубев размышлял о загадочном исчезновении Люлькина, тем сильнее у него крепло убеждение, что жизнь Олега завершилась трагически. В том, что убийство на совести «брокеров», Слава не сомневался. Проблема заключалась в другом: где преступники упрятали труп потерпевшего и куда скрылись сами?..

У небольшого кирпичного особняка со светлыми окнами и стильным крыльцом внимание Голубева привлекли два парня, укреплявшие над дверью вместо примитивной вывески «Вино-водка» другую, похожую на яркий праздничный транспарант: «Французские вина и коньяки». Тут же, возле черного японского джипа с затемненными стеклами, стоял молодой рослый мужчина в распахнутом малиновом пиджаке и давал парням руководящие указания. Голубев, узнав бывшего биатлониста, а ныне предпринимателя Красноперова, подошел к нему. Поздоровавшись, с наигранным удивлением спросил:

– Всеволод, ты всерьез надумал заняться торговлей импортной гадостью?

– Вячеслав Дмитриевич, реклама – двигатель торговли, – улыбнувшись, ответил Красноперов.

– Сколько же будет стоить, допустим, поллитровка парижского коньячка?

– На уровне ереванского.

– Серьезно?!

– Вполне.

– И не стыдно тебе дурить российский народ?

– Богатые сраму не имут.

– Когда вы, богачи, успели обморозить глаза?

Красноперов захохотал:

– В Сибири это сделать нетрудно.

– Да… «Сибир, Сибир – ты белый, как кефир», – сочинил один немецкий поэт на русском языке.

– Мы, Дмитриевич, стихов не сочиняем. У нас – проза жизни.

– Ага. «Как живете, колхознички?» – пошутил однажды большой начальник. «Хорошо живем!» – пошутили в ответ колхозники. – Голубев посерьезнел. – Всеволод, у меня к тебе есть конфиденциальный разговор.

– Без шуток?

– На полном серьезе.

– Пошли в машину. Там нас никто не услышит.

Когда уселись в джип, Слава спросил:

– К тебе вчера или сегодня не заявлялся Никита Куксин?

– Кто? – удивился Красноперов.

– Тот «форточник», который три года назад чуть было твои дорогие цацки не уволок.

– А-а-а… С какой радости ему ко мне заявляться?

– Понимаешь, у нынешних уголовников выработалась дурная привычка: предъявлять богатым коммерсантам счет за отсидку.

– По уголовным счетам я не плачу. Если Куксину мало двух зубов, то за предъявленный мне счет могу выставить ему всю челюсть.

Голубев усмехнулся:

– Хотя бартерные сделки нынче и в моде, но ты все-таки будь осторожен. Куксин может нагрянуть к тебе с крутым напарником.

– У меня крыша надежная.

– Крыша – крышей, а «мочат» вашего брата напропалую.

– Волков бояться – в лес не ходить.

– Упертые отморозки любого волка перещеголяют. А еще у этой братвы есть замашка – писать угрожающие письма. Куксин тебе не присылал из колонии ультиматумов?

– Прошлый год три или четыре месяца подряд регулярно приходили затертые конверты, – после недолгого раздумья ответил Красноперов.

– С каким содержанием?

– С просьбами срочно прислать курева, чая, тушенки, сгущенки и других продуктов питания. Заканчивалось каждое из этих посланий, помню, одной и той же фразой: «Ради сохранения собственного здоровья денег жалеть не надо».

– Тебя это не насторожило?

– Ничуть. Всех попрошаек и вымогателей я посылаю куда подальше.

– Куксина тоже послал?