Посмертные записки Пикквикского клуба

К счастью, однако ж, при особе миссис Потт состояла телохранительница, молодая леди, управлявшая собственно туалетом супруги журналиста; но прямой обязанностью ее было угождать и потакать всем прихотям, желаниям и склонностям миссис Потт, когда она приходила в столкновение со своим несчастным супругом. Истерические визги на этот раз своевременно достигли ушей молодой леди, и она опрометью бросилась на место ужасной сцены, забыв даже поправить растрепанные локоны и набросить косынку на свои плечи.

— Ах, боже мой, боже мой! — восклицала телохранительница, становясь на колени подле поверженной миссис Потт. — Что с вами, мой ангел, что с вами!

— Господин ваш… бездушный изверг… ох! — стонала истерическая леди.

Мистер Потт, очевидно, готов был сдаться.

— Как вам не стыдно, сэр! — воскликнула телохранительница тоном смиренного упрека. — Он губит вас, сударыня, убьет, я знаю, боже мой!

Мистер Потт умилился душевно. Нападения противоположной стороны продолжались в систематическом порядке.

— О, не оставляйте… не оставляйте меня, Годвина! — бормотала миссис Потт, судорожно хватаясь за руки сердобольной леди. — Вы, только вы истинно привязаны ко мне, мой друг.

При этом трогательном воззвании Годвина приготовилась разыграть трагедию собственного изделия, и первый акт ее открылся обильным пролитием горьких слез.

— Никогда, моя добрая миссис… никогда… никогда! — вопила растроганная Годвина. — Так ли, сэр, вы любите свою бесценную супругу? Стыдно вам, сэр… грешно и перед людьми, и перед Богом. Вы не знаете, сэр, как страдают от вас! Раскаетесь, придет пора, да будет поздно: я всегда вам говорила.

Несчастный Потт и бледнел, и краснел; но еще не решился говорить.

— Годвина, — сказала миссис Потт нежным тоном.

— Сударыня, — подхватила Годвина.

— Если б вы знали, мой друг, как я любила этого человека…

— О, не надрывайте своего сердца этими воспоминаниями! — сказала телохранительница.

Мистер Потт совсем растерялся. Пришла пора, когда оставалось только прикончить его.

— И после всего этого, — рыдала миссис Потт, — он обходится со мной, как злодей, как изверг!

— Не думайте об этом, мой ангел, — утешала Годвина.

— Нет, нет, я никогда этого не забуду, — продолжала миссис Потт, бросаясь в объятия своей телохранительницы. — Он оскорбил меня в присутствии третьего лица… в присутствии едва знакомого джентльмена. Мой брат, поручик, отмстит за меня. Нас разведут, Годвина.

— Это авось образумит его, сударыня, — сказала Годвина.

Неизвестно, какие мысли пробудились в душе мистера Потта при этой угрозе. Не пускаясь ни в какие рассуждения относительно возможности развода с любезной супругой, он проговорил смиренным тоном:

— Выслушай меня, мой друг.

Свежий залп истерических взвизгов и рыданий служил единственным ответом со стороны миссис Потт. Несчастная леди желала знать, зачем судьба произвела ее на свет и зачем попалась она в руки безжалостному мучителю, готовому свести ее в преждевременную могилу.

— Друг мой, — продолжал мистер Потт, — ты совсем напрасно надрываешь свое сердце. Я вовсе не думаю, чтоб этот гнусный пасквиль имел какое-нибудь основание… никакого, мой ангел. Мне только досадно, могу даже сказать — обидно, что эта «журавлиная» сволочь издевается над нами. Я вовсе не хотел обвинять тебя, мой ангел.

И мистер Потт бросил умоляющий взгляд на невинную причину всей этой суматохи. Благородный пикквикист должен был забыть, что его называли пресмыкающимся змием.

— Какие же меры, сэр, вы намерены принять для уничтожения печальных последствий нанесенной обиды? — спросил ободрившийся мистер Винкель.

— Годвина, — заметила миссис Потт, — намерен ли он дать публичную пощечину редактору этой гадкой газеты? Как вы думаете, Годвина?

— Успокойтесь, сударыня, — отвечала телохранительница, — пощечина будет дана, если вы этого желаете. Непременно.

— Конечно, конечно, — прибавил мистер Потт, с удовольствием заметив, что его супруга начинает мало-помалу приходить в себя. — За пощечиной дело не станет.

— Когда ж он это сделает, Годвина? — спросила миссис Потт, еще не совсем решаясь покончить истерическую церемонию.

— Сегодня, мой друг, прежде чем успеешь ты поужинать, — сказал мистер Потт.

— О, Годвина! — воскликнула миссис Потт. — Одним этим только способом может быть восстановлена моя репутация в свете. Пощечина клеветнику!

— Непременно, сударыня, — отвечала Годвина. — Какой же мужчина откажется отмстить за обиду?

Мистер Потт еще раз должен был подтвердить свое торжественное обещание, так как нельзя было покамест рассчитывать на окончательное прекращение истерических припадков. Запуганная мыслью о малейшей возможности подозрения относительно нарушений супружеского долга, миссис Потт еще раз десять пыталась грянуться на мягкий ковер и непременно грянулась бы, если б усмиренный супруг каждый раз не становился на колени для испрашивания помилования. Наконец, миссис Потт совсем угомонилась и, подав руку своему супругу, села за стол. Мистер Винкель последовал их примеру.