Посмертные записки Пикквикского клуба

— Погоди, голубчик, я тебя проучу! — подумал про себя Том Смарт и потом, обращаясь к хозяйке, проговорил: — Пожалуйте ко мне, сударыня, на пару слов.

Они вошли в маленькую гостиную и затворили за собою дверь.

— С добрым утром, сударыня, — сказал Том Смарт.

— С добрым утром, сэр, — отвечала интересная вдова. — Чего прикажете к завтраку, сэр?

Том молчал, обдумывая в эту минуту, как бы похитрее приступить к торжественному делу.

— Есть ветчина первый сорт, жареная курица и шпигованная утка, — чего прикажете, сэр?

Эти слова расшевелили внимание Тома Смарта. Он окинул вдовицу проницательным взором и нашел, что она в самом деле лакомый кусочек, как выразился старый джентльмен, выродившийся из фантастического стула.

— Кто этот господин, сударыня, что стоит у вас за буфетом? — спросил Том Смарт.

— Его имя Джинкинс, сэр, если вам угодно знать это, — отвечала вдова, зардевшись легким румянцем.

— Высокий мужчина, — сказал Том Смарт.

— Прекрасная душа, сэр, и прекрасный джентльмен.

— Эге! — воскликнул Том Смарт.

— Потрудитесь объяснить мне, сэр, чего вам угодно? — спросила вдова, приведенная в некоторое смущение поступками своего гостя.

— Извольте, сударыня, извольте. Не угодно ли вам посидеть со мною несколько минут?

Изумленная вдова, не говоря ни слова, поспешила занять порожний стул, и Том Смарт сел подле нее. Не знаю, господа, как это случилось, — мой дядя говорил, что и сам Том не мог объяснить этого случая, — только пальчики вдовицы вдруг очутились в его руке, и он держал их в продолжение всей этой беседы.

— Вы очень милы, сударыня, — начал Том Смарт, отличавшийся вообще любезными манерами в отношении к прекрасному полу, — вы очень милы, сударыня, и я могу доложить, что супругом вашим должен быть превосходнейший человек во вселенной. Вы этого заслуживаете.

— Ах, боже мой! — воскликнула вдова, приятно изумленная.

Красноречивое вступление Тома Смарта, не объясненное никакими предварительными обстоятельствами, могло казаться тем более удивительным, что он видел ее только первый раз в своей жизни. Следовательно, можно было повторить еще: «Ах, боже мой!»

— Я ненавижу лесть, сударыня, я презираю всякие комплименты, если они исходят не от чистого сердца, — продолжал Том Смарт с заметным воодушевлением. — Вы заслуживаете превосходного супруга, и кто бы ни был он, вам суждено сделать его счастливейшим созданием в мире.

Говоря таким образом, Том Смарт с наслаждением упивался комфортом, окружавшим интересную вдову.

Вдова между тем, озадаченная неожиданным оборотом дела, сделала судорожное усилие приподняться со своего места; но Том Смарт удержал ее ласковым пожатием руки. Дело известное, господа, что вдовицы теряют некоторым образом робость, свойственную прекрасному полу в его незамужней поре; так, по крайней мере, говорил мой дядя.

— Я должна благодарить вас, сэр, за ваше доброе мнение, — сказала цветущая вдова, — и если я выйду когда-нибудь замуж…

— Если, — перебил Том Смарт, лукаво подмигивая своим левым глазом, — если…

— Очень хорошо, — сказала вдова, — я могу переменить свою речь, если вам угодно: выходя теперь замуж во второй раз, я надеюсь, что супруг мой будет именно такой, какого вы желаете для меня.

— Джинкинс?

— Да.

— Я знаю Джинкинса и утверждаю, что он не заслуживает вашей руки.

Вдова вспыхнула и вздрогнула, испуганная таинственным видом своего собеседника.

— Позвольте уверить вас, сэр, — сказала она с некоторой запальчивостью, — что мистер Джинкинс заслуживает всякого уважения честных людей.

— Гм! — проворчал Том Смарт.

Вдовица разочла, что теперь самая приличная пора прибегнуть к посредству горьких рыданий. Вынув платок из кармана, она пожелала узнать прежде всего, зачем вздумал обижать ее Том Смарт, делая за глаза дурной отзыв о джентльмене, пользовавшемся ее безграничным доверием и уважением. Вместо того чтоб пугать бедную женщину, он прямо должен был объясниться с этим джентльменом, вывести его на чистую воду, и прочая, и прочая.

— За объяснением дело не станет, сударыня, — отвечал Том Смарт, — я сорву маску с этого лицемера, только вы наперед выслушайте меня.

— Говорите, — сказала вдова, устремив пристальный взгляд на лицо своего собеседника.

— Вы будете в величайшем изумлении, — сказал Том Смарт, опуская в карман свою руку.

— Если вам угодно объяснить мне, что ему нужны деньги, — отвечала вдова, — это не удивит меня ни на волос. Я знаю это.

— Нет, сударыня, это бы еще ничего: в деньгах имеет нужду всякий смертный. Не в этом речь.

— В чем же? Говорите, ради бога.

— Не торопитесь, сударыня, дело объяснится само собою, — возразил Том Смарт, медленно вынимая письмо из кармана. — Вы не будете визжать, сударыня?

— О нет, нет! — воскликнула вдова. — Дайте мне эту бумагу.

— Вы не упадете в обморок?

— Нет!

— С вами не сделается истерики?

— Нет, нет!

— Прекрасно. Сидите же смирно и не выбегайте из комнаты царапать ему глаза. Предоставьте мне самому труд разделаться с этим господином.

— Очень хорошо, давайте бумагу.

— Извольте.

И роковое письмо очутилось в руках интересной вдовы.