Посмертные записки Пиквикского клуба

В это время к ним подошел Джингль. Одетый в свое поношенное платье, вернувшееся к нему при содействии мистера Пиквика от ростовщика, он выглядел теперь менее жалким. Волосы у него были подстрижены, белье чистое. Однако его бледность, худоба и необходимость опираться при ходьбе на палку говорили о том, что он много выстрадал от болезни и нужды и все еще очень слаб. Когда мистер Пиквик приветствовал его, он снял шляпу и заметно взволновался и сконфузился, увидя Сэма.

За ним по пятам шагал Джоб Троттер, в списке пороков которого не стояли отсутствие верности и дружеской привязанности. Он тоже снял шляпу и пробормотал несколько благодарственных фраз.

— Будет, будет! — нетерпеливо перебил его мистер Пиквик. — Мистер Джингль, мне нужно поговорить с вами. Можете вы пройтись со мною?

— Разумеется, сэр! — всегда готов — не очень быстро — ноги ненадежны — голова кружится — похоже на землетрясение — весьма.

— Так дайте мне вашу руку, — предложил мистер Пиквик.

— Нет, нет! — ответил Джингль. — Зачем же?

— Вздор! — сказал мистер Пиквик. — Обопритесь на меня, сэр.

Видя, что Джингль взволнован и растерян, мистер Пиквик, не говоря больше ни слова, взял ослабевшего актера под руку и увел с собой.

Во время этой сцены физиономия мистера Сэмюела Уэллера выражала самое крайнее удивление. Молча переводя взор с Джоба на Джингля и с Джингля на Джоба, он смог выговорить только: «Ну-ну, черт меня побери!» Он повторил это по крайней мере раз двадцать и, исчерпав, по-видимому, в этом усилии свой дар речи, опять стал смотреть то на одного, то на другого в немом замешательстве, пока Джоб, взглянув на него исподлобья, не сказал:

— Как поживаете, мистер Уэллер?

— Это он! — вскричал Сэм и, установив с полной несомненностью личность Джоба, хлопнул себя по ноге и дал выход своим чувствам в длинном пронзительном свисте.

— Обстоятельства мои переменились, сэр, — сказал Джоб.

— Этому нетрудно поверить! — воскликнул Сэм, обозревая лохмотья собеседника с нескрываемым изумлением. — Перемена, пожалуй, к худшему, мистер Троттер, как сказал джентльмен, когда ему разменяли настоящую полукрону на фальшивые два шиллинга и шестипенсовик.

— Правда ваша! — подхватил Джоб, покачивая головой. — Теперь никакого обмана, мистер Уэллер. Слезы, — прибавил он с мимолетной хитринкой во взгляде, — слезы не единственное и не лучшее доказательство несчастья. Есть многое другое, что не так легко подделать, мистер Уэллер, и что достается очень мучительно.

Говоря это, Джоб указал на свои желтые впалые щеки и, отвернув рукава, открыл руку такую худую и слабую, что казалось, она переломится от прикосновения.

— Что вы сделали с собою? — спросил Сэм, отшатываясь.

— Ничего, — ответил Джоб.

— Ничего! — эхом откликнулся Сэм.

— Вот уже несколько недель, как я ничего не делаю, а ем и пью почти столько же.

Сэм еще раз оглядел изможденное лицо Джоба и его отощавшую фигуру, затем схватил его за руку и силою потащил за собой.

— Куда вы, мистер Уэллер? — воскликнул Джоб, тщетно пытаясь вырваться из могучих рук своего прежнего врага.

— Идите, — сказал Сэм, — идите!

Он не снизошел до дальнейших объяснений, пока не дотащил Джоба до буфетной и не заказал кружку портера, который тотчас же и был подан.

— Теперь, — провозгласил Сэм, — пейте это до последней капли, а потом переверните кружку вверх дном, чтобы я удостоверился, что лекарство принято.

— Но, дорогой мистер Уэллер... — запротестовал Джоб.

— До дна! — приказал Сэм.

Джоб покорился, взял кружку и, медленно глотая, почти незаметно добрался до дна.

— Работа чистая! — похвалил Сэм. — Как вы чувствуете себя теперь?

— Лучше, сэр! Я чувствую, что мне лучше, — ответил Джоб.

— Само собой разумеется, — произнес Сэм убежденно. — Это все равно что надуть газом воздушный шар. Я невооруженным глазом вижу, что вы потолстели после этой операции. Может, повторить в том же объеме?

— Пожалуй, не надо; очень вам обязан, сэр, — отвечал Джоб.

— Хорошо. А как насчет чего-нибудь более существенного? — осведомился Сэм.

— Благодаря вашему достойному хозяину мы получаем теперь каждый день без четверти три кусок жареной баранины с картофелем.

— Как! Он уже позаботился о вас? — спросил Сэм выразительно.

— Да, сэр, — ответил Джоб. — Больше того, мистер Уэллер, поскольку мой хозяин был очень болен, он снял для нас отдельную камеру — перед тем мы жили в конуре — и навещал нас ночью, когда его не могли видеть. Ах, мистер Уэллер, — прибавил Джоб на этот раз с искренними слезами на глазах, — я готов служить этому джентльмену до последнего вздоха.

— Позвольте, — сказал Сэм, — я должен огорчить вас, друг мой! Ничего этого не будет!

Джоб взглянул на него удивленно.

— Говорю вам, милейший, — твердо повторил Сэм, — что не бывать этому, потому что никто, кроме меня, служить ему не будет!

С этими словами Сэм положил сдачу в карман и отправился отыскивать своего хозяина.

Они нашли мистера Пиквика во дворе, где он все еще о чем-то серьезно беседовал с Джинглем.