Посмертный образ

— Ничего, прилично, — скупо похвалил он. — Можешь заканчивать на сегодня с бегом, приступай к силовым упражнениям. Вон там турник стоит, видишь? Двигай к нему, пять серий по двадцать подтягиваний.

— Ужас какой! — охнула Настя. — Да вы садист, Иван Алексеевич! Зачем ребенка истязаете? Куда ему столько подтягиваний?

— Впрок, — усмехнулся генерал. — Лишними не будут.

— А по нормативам сколько требуется?

— Двенадцать.

— Тогда зачем сто? Вы не перебарщиваете?

— Ничуть. Мало ли как жизнь сложится к следующему лету. А вдруг он в день экзамена заболеет, будет плохо себя чувствовать? Схватит ангину, например, или грипп, или упадет неудачно и получит травму. И из-за этого не выполнит норматив, не поступит, пропустит целый год. Ну уж нет, нельзя так рисковать. Если сейчас натаскивать его на двенадцать подтягиваний, то малейший сбой — и он пролетит мимо зачета. А если он сможет выполнить пять серий по двадцать, то даже при очень плохой физической форме в день экзамена уж свои-то двенадцать всяко вытянет.

— Разумно, — согласилась Настя. — Хотя и жестоко.

Они присели на скамейку неподалеку от турника. Заточный следил за сыном, а Настя вновь углубилась в размышления об убитой Алине Вазнис. Итак, замкнутая, «закрытая», подруг не имела. Или имела, но не в «Сириусе». Плохо развитая устная речь, зато очень бойкое перо. Вдумчивая, не склонная следовать шаблонам и проторенным путям, имеющая свою точку зрения, свой взгляд. Эмоционально холодная. Наверное, еще какие-то детали станут известны после того, как Коротков побеседует с режиссером Смуловым, пока что все Настины построения основаны на информации, полученной в субботу.

Из квартиры Вазнис исчезли ее драгоценности. Денег, которые должен был привезти ей Харитонов, тоже нет. А что есть? Есть следы. Следы самой Алины, следы Смулова, который на протяжении четырех лет бывал у нее как минимум три-четыре раза в неделю, все равно что жил там. И есть участки поверхностей с явными следами уничтожения отпечатков. Затертости, замывание. В посудном шкафу на кухне две чашки вымыты особенно тщательно, с содой и чистящей пастой, так, во всяком случае, утверждает эксперт Олег Зубов. Из одной чашки пил, по-видимому, убийца. А из другой? Сама хозяйка? Тогда зачем ее так тщательно мыть? Ответ очевиден: в чашке могут остаться следы постороннего вещества. Но была ли Алина Вазнис чем-то отравлена, станет ясно только в понедельник, раньше понедельника результаты вскрытия вряд ли можно будет получить. Еще протертыми оказались ручки входной двери, кнопка звонка, ручки и дверцы холодильника и посудного шкафа на кухне, полированная поверхность журнального столика в комнате, все выключатели в квартире. Убийца, по-видимому, не спешил и позволил себе быть аккуратным и осторожным.

Так, что еще? Записи, которые дал ей, Насте, Леонид Сергеевич Дегтярь, со всей очевидностью показывали, что Алину Вазнис очень занимали две вещи: проблема вины и проблема мести. Не любовь, не ревность, не предательство. А только вина и месть. Может быть, нужно поискать здесь?

— Иван Алексеевич, а вы злопамятны? — внезапно спросила она сидевшего рядом генерала.

— Откуда такой вопрос? — удивился тот.

— Ну а все-таки, — настаивала Настя.

— Да нет, пожалуй, не особенно. То есть на память я не жалуюсь, обиды не забываю, но запал посчитаться с обидчиком проходит быстро. У меня, Настенька, слишком много ежедневных проблем и забот, чтобы отвлекаться на эмоции. Голова все время занята чем-то.

— А если чувствуете себя в чем-то виноватым, вас это долго потом мучает?

— Не знаю, не пробовал, — улыбнулся Заточный. — У меня правило: провинился — немедленно признайся, извинись, загладь вину, если можешь. А такого, чтобы сделать что-то плохое и потом жить с этим, — нет, не приходилось. Наверное, для меня осознание собственной вины совершенно непереносимо, поэтому я сразу же принимаю меры. Вы, Настенька, занялись изучением моей личности? Или это по работе?

— По работе. У меня потерпевшая какая-то скрытная, никто о ней толком ничего не знает, близких подруг не было. Или были, но она их почему-то тщательно прятала. Вот пытаюсь разобраться…

— Может быть, у нее криминальное прошлое? — предположил Заточный.

— Да нет, не похоже. Школа, потом ВГИК, актриса. Откуда взяться криминалу-то? Кстати, Иван Алексеевич, хотела у вас спросить: вы случайно не знакомы со Стасовым?

— С Владиславом-то? Который недавно на пенсию ушел?

— С ним.

— Знаком. Хороший мужик. А что, столкнулись?

— Угу, — кивнула она. — Он теперь начальник службы безопасности в киноконцерне «Сириус», где и работала моя потерпевшая.

— Ну, считайте, что вам повезло. Влад — толковый парень и очень приличный во всех отношениях.

— А поподробнее?

— Не пойдет, — засмеялся генерал. — Сплетнями не занимаюсь. У вас должно быть собственное мнение. Я могу оценивать его только как профессионала, а уж какой он человек — сами разбирайтесь.

— Вредный вы, да?

— Принципиальный.

— Между прочим, ваш приличный во всех отношениях Влад пытался выяснить у меня, не являюсь ли я вашей любовницей.

— Ну и что? Выяснил?