Посмотри на меня

– Потому что они смотрят на вещи непредвзято. Они хотят знать, и они хотят учиться. Взрослые же, – он грустно покачал головой, – думают, что уже знают все. Они вырастают и вместо того, чтобы расширять кругозор, решают, во что им верить, а во что не верить. В подобных вещах невозможно сделать выбор: вы либо верите, либо нет. Вот почему взрослые медленнее учатся. Они более циничны, они теряют веру и хотят знать только то, что может пригодиться в повседневном существовании. Их не интересуют бесполезные вещи. Но, Элизабет, – сказал он громким шепотом, его глаза были широко раскрыты и блестели, и Элизабет задрожала, почувствовав, как по рукам у нее поползли мурашки. Ей казалось, что он делится с ней самым важным секретом в мире. Она наклонилась поближе к нему. – Именно эти лишние, бесполезные вещи и делают жизнь жизнью.

– Делают жизнь чем? – прошептала она.

Он улыбнулся:

– Жизнью.

Элизабет оторопела:

– И все?

Айвен улыбнулся:

– Что вы имеете в виду, говоря «и все»? Что еще вы можете получить, кроме жизни, о чем еще вы можете просить, кроме жизни? Это подарок. Жизнь – это все, и вы не проживете ее как следует, пока не поверите.

– Поверю во что?

Айвен подмигнул ей:

– Элизабет, вы сами все скоро поймете.

Элизабет очень хотелось лишних, бесполезных вещей, о которых он говорил. Хотелось блеска и радости, хотелось выпустить воздушные шары на ячменном поле и наполнить комнату волшебными розовыми пирожными. Ее глаза снова наполнились слезами, и сердце в груди глухо забилось при мысли, что сейчас она расплачется перед ним. Но ей не пришлось об этом беспокоиться, потому что он медленно встал.

– Элизабет, – ласково сказал он, – сейчас я должен вас оставить. Мне было очень приятно провести с вами время.

Он протянул ей руку.

Когда Элизабет протянула руку в ответ, он нежно взял ее и пожал, словно во сне. Она не могла произнести ни слова из-за стоявшего в горле комка.

– Удачи на завтрашней встрече! – Он ободряюще улыбнулся и вышел из гостиной.

Дверь за ним закрыл Люк, во весь голос прокричав: «Пока, Сэм!», громко засмеялся и побежал наверх.

Позже, ночью, когда Элизабет уже лежала в постели, у нее пылал лоб, нос был забит, а глаза болели от слез. Она обняла подушку и свернулась калачиком под одеялом. Шторы, как всегда, были не задернуты, и луна провела по полу серебристо-голубую дорожку света. Она видела ту же луну, на которую смотрела в детстве, те же звезды, на которых загадывала желания, и вдруг ее пронзила внезапная мысль.

Она ничего не говорила Айвену про свою завтрашнюю встречу.

Глава пятнадцатая

Элизабет вытащила из такси свой багаж и повезла его за собой в зал отлетов аэропорта Фарранфор. Теперь она действительно чувствовала, что возвращается домой, и вздохнула с облегчением. Всего за месяц она успела прижиться в Нью-Йорке куда лучше, чем за все предыдущие годы в Бале-на-Гриде. Начала заводить друзей, и, что еще важнее, у нее появилось желание заводить друзей.

– Хорошо, что хоть вылет не отложили, – сказал Марк, присоединяясь к маленькой очереди на регистрацию.

Элизабет улыбнулась и прислонилась лбом к его груди.

– Чтобы прийти в себя после этого отпуска, мне понадобится еще один, – пошутила она уставшим голосом.

Марк хмыкнул, поцеловал ее в макушку и пробежал рукой по ее темным волосам.

– Ты называешь поездку домой к нашим семьям отпуском? – засмеялся он. – Давай улетим на Гавайи, когда вернемся в Нью-Йорк.

Элизабет оторвала голову от его груди и саркастически подняла бровь:

– Ну конечно, Марк, только я попрошу тебя сказать об этом моему боссу. Ты же знаешь, я должна срочно доделывать проект.

Марк внимательно смотрел на ее решительное лицо:

– Нет уж, давай сама.

Элизабет вздохнула и снова уткнулась лбом ему в грудь.

– Ну, не начинай опять. – Голос ее приглушала шерстяная ткань его куртки.

– Просто выслушай меня. – Он поднял ее подбородок указательным пальцем. – Ты работаешь каждый час своей земной жизни, редко берешь выходные и постоянно находишься в стрессе. Для чего?

Она открыла рот, чтобы ответить.

– Для чего? – повторил он.

Она опять открыла рот, но он опять не дал ей ничего сказать.

– Ну, раз тебе не хочется отвечать, – он улыбнулся, – я сам отвечу для чего. Для чужих людей. Чтобы вся слава досталась им. Ты сделаешь всю работу, а слава достанется им.

– Прости, пожалуйста, – сказала Элизабет, полусмеясь. – За работу мне хорошо платят, что тебе прекрасно известно, и если все так и пойдет, в это время в следующем году, если мы решим остаться в Нью-Йорке, мы сможем купить тот дом, что мы видели…