Посмотри, наш сад погибает

И концом опущен в воду.

– Мишка!

Велга кинулась к берегу, прыгнула в реку без раздумий, ушла под воду, вынырнула отплёвываясь. И там, у крутого спуска снова увидела затонувший край пояса. А под водой – щенка.

– Создатель!

Она вытащила его, пытаясь сама не потонуть. Водоросли обвивались вокруг ног. Дна было не достать. Кто мог подумать, что река окажется так глубока?

Он показался над водой. Мокрый, жалкий. Лапки подогнуты. Уши опущены.

– Мишка, – она тёрла его тельце, стаскивала затянувшуюся верёвку. – Прости… прости… я…

Она погубила его. Она снова кого-то погубила. Тупая. Тупая. Безмозглая.

– Пожалуйста…

Зубами, ногтями она разодрала затянувший узел. Стянула с шеи. Из пасти вырвался вздох.

И Велга зарыдала, завыла от счастья.

– Дыши, – она тёрла его грудь. – Живи.

Рыжий мех совсем потемнел от воды. Мишка вытаращил испуганные глаза, полез к её груди, на шею. Велга обняла щенка одной рукой, отбросила пояс и подплыла к берегу, туда, где спуск был не такой резкий и была протоптана тропа.

– Прости, – выдохнула она чуть громче. – Прости… ты будешь жить, слышишь? Ты обязательно будешь жить. Ты мне очень нужен, хорошо? Я без тебя не смогу. Прости, пожалуйста.

Мимо проплывали огоньки, ослепляли ярким светом. Велга моргала, пытаясь стряхнуть капли с ресниц. Мишка пах так сладко. Дышал так шумно. Он был весь мокрый, такой маленький, хрупкий. И сердечко, его крохотное сердечко билось громко и заглушало всё вокруг.

Велга зацепилась правой рукой за ветви на берегу, подтянулась.

– Иди, – она чуть подтолкнула Мишку на берег, и он ловко запрыгнул, но сразу же оглянулся на Велгу, дожидаясь её.

А она никак не могла нащупать дно под собой. Тина и ил проваливались под ногами. И берег как будто уплывал всё дальше.

Мишка жалобно заскулил.

– Иду, иду, – чувствуя, как отяжелевшая от воды одежда тянула её вниз, пообещала Велга. – Сейчас…

Она потянулась к ветвям, а вода вдруг закипела. Замигали, затухая один за одним, огоньки на воде, закачались. Велга оглянулась и увидела поднимающуюся волну. Она летела на неё, как огромное покрывало.

Из груди вырвался возглас. И воздух ушёл из груди. А вода накрыла с головой.

И Велга снова нырнула. Её толкнуло назад, прокрутило. Она билась руками и ногами, и вдруг, точно заслышав чужой голос, точно почуяв самим сердцем, она ощутила чужое присутствие.

И распахнула глаза.

Пусть речная вода была мутной и тёмной, пусть водоросли и собственные волосы лезли в лицо, но даже так нельзя было не заметить горящие жёлтые огни на глубине реки. И очертания огромной змеиной морды.

Велга закричала, и остатки драгоценного воздуха вырвались из груди. Она толкнулась руками, всплывая наверх. Щур был всё ближе. Он был быстр. Ловок.

В воду с шумом вошло нечто тяжёлое. И ящер вдруг вильнул в сторону.

Велга вынырнула, отплёвываясь. Вокруг горели огни, вспыхивали на реке. И от города нарастал шум. В ушах гудело. Поднялись брызги, из воды высунулось нечто. Огромное. Чешуйчатое. И на нём, вцепившись, точно клещ, сидел Белый. Он бил ножом. Снова, снова.

Ящер зашипел, мотнул головой, нырнул. И его огромный хвост ударил по воде.

Снова накрыло волной. Велга выплыла на этот раз быстрее, погребла к берегу, не оборачиваясь, не оглядываясь. У дуба верещал Мишка, точно звал её: «Скорее, скорее».

А вода позади плескалась, бурлила.

И толпу уже было слышно. Они поклонялись Щуру. Они боготворили его. Они…

– Белый! – Велга оглянулась.

И длинный закруглённый хвост взвился над водой, ударяя раз за разом.

– Белый!

Он вынырнул в стороне. Плевался. Грёб лихорадочно, не отпуская ножа.

– К берегу! – выкрикнула Велга и сама поплыла быстрее.

Белый не успел вскрикнуть, ушёл под воду. Его точно дёрнуло что-то снизу.

Как вдруг от холма, на котором стоял Щиж, подул ветер. Велга застыла, качаясь на воде, не в силах оторвать глаз. Будто родился новый день. Яркий золотой свет пролился по реке. И ярче вспыхнули свечи на плотах, и жар, не палящий, но согревающий, разлился в воде. Велга ослепла от света, едва снова не ушла на дно.

Её обхватили чужие руки, сжали крепко.

– Держись, – выдохнул он прямо в губы.

Он был бледен, по волосам стекала вода. И серые холодные глаза ничего не выражали. Ни страха, ни страсти.

– Где он? Где ящер?

Река никак не могла успокоиться. Почти все свечи вокруг потухли. Но новые, те, что несло от города, освещали берег, подкрадывались всё ближе.

– Ушёл. Свет прогнал его, – прохрипел Белый. – Нужно…

– Ты чуть не умер…

– Да.

– И я… не умерла.

– Да… – он крепче вцепился в неё.

Качаясь на волнах, они застыли посреди реки.

– Меня… – голос его был хриплым, – зовут Войчех.

– Войчех, – повторила эхом Велга.

Его губы были невыносимо близко. И она коснулась их своими губами. И его волос – руками. Вцепилась в плечи, не в силах утонуть.

Пение и треск трещоток исчезли, утонули под волной оглушающих чувств. В голове стало пусто.

– Я пойду с тобой, – прошептала Велга. – Слышишь? С тобой, – вторила она между поцелуями. – Защити меня, прошу. Прошу, – и целовала жарче, сильнее.

И река больше не пугала. И огни не обжигали. А люди…

– Нужно уходить, – Войчех первым прервал поцелуй. – Они следуют за Щуром.