Посмотри, наш сад погибает

Когда не было видно его лица и горбатой спины, когда лишь один его мягкий, нежный голос касался ушей, Велге хотелось отказаться от всего, что она задумала. Ей хотелось броситься в ноги, обнять его и просить прощения за всё, что хотела сделать она. И благодарить за всё, что сделал он. Потому что нельзя было ненавидеть того, в чьём голосе звучало столько любви.

– Велга, я так счастлив, что не выразить словами. И я знаю, моя девочка, что не достоин тебя, но сделаю всё, что в моих силах, чтобы ты никогда не пожалела о своём решении.

Она пожалела о нём ещё до того, как произнесла свою клятву.

Кожу холодил лёгкий ветер, но Велга задыхалась. Набрав воздуха в грудь, она выпалила:

– Мне нужно будет написать письмо жениху в Ниенсканс.

Позади раздался тихий вздох.

– Конечно. Передай письмо мне, я отправлю…

– Я бы хотела отправить его сама.

– Конечно. Я попрошу смотрителя принести тебе ворона.

Они по-прежнему не смотрели друг на друга.

Каково было тётке Далиборе? Нашла ли она в себе силы смотреть на своего мужа? Целовала ли она его? Обнимала ли?..

Невольно вспомнилось, как Белый вжимался в Велгу бёдрами, как она чувствовала его возбуждение и не могла увернуться от губ, от рук, от похоти. Тот, кого она желала, стал мерзок до тошноты. Тот, кого она целовала, чьим рукам подставляла своё тело, был по локоть в крови её родных.

Если это была любовь, о которой пели сказители, то она была уродливее смерти.

– Нам лучше вернуться. Я устала. – Велга первой стала спускаться по холму к дороге.

Она не оборачивалась и не ждала князя, неслась по густой, сочной траве так быстро, как не стоило ходить знатной господице, и, только оказавшись почти у дороги, вспомнила о князе, о том, с каким трудом он ходил.

Тяжело дыша, раскрасневшись, не выпуская Белку из рук, Матеуш спешил следом. Ветер донёс до ушей смешок со смотровой башни. Велга оглянулась, но никого не заметила, слишком далеко стояла.

Она была ничем не лучше. Быть может, даже хуже этого труса, прятавшегося в тени.

Идти обратно к князю было тяжело лишь поначалу, но каждый следующий шаг давался легче.

– Разреши помочь тебе, – она протянула руку, чувствуя, как ветер трепал выбившиеся из косы пряди.

Матеуш, смотревший себе под ноги, поднял на неё удивлённый взгляд.

– Я…

– Пожалуйста, дай мне руку.

Они возвращались к поместью не спеша. Матеуш рассказывал о своих котах, а Велга о Мишке. Они не говорили ни о свадьбе, ни о королеве, ни о будущем. Только о том, что могло вызвать улыбку: о еде, песнях, нарядах.

– Мне нравится жемчуг на вышивке, – она провела пальцами по рукавам платья, покрутилась, чтобы он смог на неё полюбоваться. – Спасибо за подарок.

– Не за что…

Недалеко от ворот они задержались. Велге не хотелось прощаться, потому что она сомневалась, что когда-нибудь ещё увидит Матеуша. И неожиданно для себя она поняла, что желала этого.

– Как-то всё неправильно, – пробормотала Велга.

Его лицо мгновенно переменилось. Стёрлась улыбка, между бровями залегла морщина.

– Если ты передумала…

– Ты не прислал мне сватов, – она улыбнулась нарочно игриво, и Матеуш неуверенно улыбнулся в ответ. – Как же мы без сватов? И подарков. Только… Матеуш, – она сделала испуганное лицо, а он, подыгрывая, изо всех сил неумело изобразил волнение. – Я же не смогу выйти за тебя замуж.

– Почему?

– У меня всё приданое сгорело.

Он захохотал, и лицо его вдруг перестало быть лицом про́клятого князя. Он был мальчишкой немногим старше неё. Мальчишкой, родившимся в один с ней день.

– Насчёт письма, – напомнила Велга.

– Да, конечно…

Ворота открыли, и они прошли внутрь. На другом конце двора раздались детские голоса. Велга заметила толпу мальчиков и девочек лет десяти. Они были одеты одинаково, держались кучкой и шли недружным строем от кухни к бане.

– У Воронов жили дети, – мрачно произнёс Матеуш. – Думаю, они похищали их в деревнях, чтобы воспитать новых убийц.

– Что ты будешь с ними делать? Найдёшь их родителей?

– Хотелось бы, но эти дети… их учили страшным вещам. Они опасны, и я не знаю, на что они способны. Не натворят ли они непоправимых бед?

Велга не смогла оторвать глаз от Воронят, пока они не скрылись в бане. Когда-то одним из них был Войчех. Маленький мальчик, такой же, как эти, превращённый в чудовище.

– Не будем терять время, – попросила Велга.

Каждая задержка, каждое сомнение могло стоить Кастусю жизни.

Матеуш проводил её в княжеские покои, посадил за стол, заваленный письмами. Холоп принёс Велге чистую бересту и писало.

Она развернула свёрток, занесла писало, но начать послание так и не смогла. Взгляд её зацепился за печать с родовым знаком Белозерских: озеро и рыбы. Она подняла взгляд на Матеуша.

– Позволь…

– Да, конечно, – обнимая Белку и неловко переминаясь с ноги на ногу, он поспешил к двери. – Тебе принесут ворона.

* * *

Пяски

Земля сыпалась на мешковину и точно шептала:

– Спи, Штяста, спи, Штяста…