Посмотри, наш сад погибает

Велгу, точно тряпичную куклу, перевернули на живот. Она вцепилась руками в корни деревьев, поползла. Огромные руки вздёрнули её подол, схватили за голые ноги.

– Не-е-ет!

Она ползла, упиралась, пыталась встать на колени, а её тыкали лицом в землю.

– Лежи, сука!

– Не-е-ет, нет, нет, нет, нет…

Рыжая напала снова, сверкнул нож.

– Отпусти девчонку, – раздался холодный голос позади.

Тихий, спокойный, точно течение Вышни, он вдруг заглушил и пыхтение скренорца, и рыдания девушки, и собачий скулёж.

Всё вокруг затихло.

На подгибающихся руках Велга приподнялась, откинула спутавшиеся волосы и оглянулась.

Белый зверь стоял неподвижно у костра. В руках его был длинный нож. Скренорцы, что пришли с Инглайвом, лежали у ног зверя. Велга не разглядела их лиц, не заметила ран, но из груди её вырвался беззвучный, застывший на губах вопль, он оглушил её и прибил к земле. И она медленно поползла к кустам.

Инглайв спросил что-то на скренорском, она не разобрала. Он поднялся – огромный, могучий. Лезвие скрамасакса потемнело в его руках, но вот Инглайв сделал шаг, и клинок заблестел, отражая пламя костра.

– Кто ты такой?

– А это важно?

И он поднял серый шерстяной капюшон, прикрывая лицо. Совсем как прошлой ночью. И медленно, обступая костёр, держа в опущенной руке нож, по которому стекала кровь, прошёл мимо деревьев навстречу Инглайву. Белый был ниже почти на голову и в два раза меньше. Инглайв мог обхватить его руками и раздавить череп. Он был больше, сильнее, яростнее…

И он не успел даже повернуться.

Белый нырнул вбок, выскочил, ударил. Инглайв отпрянул в последний миг и пошатнулся, словно медведь на задних лапах. Зарычал яростно, замахнулся. Но Белый легко ушёл, оказался за спиной.

– Кто тебя нанял? – Белый говорил спокойно, даже не задыхался.

– Что?

– Кто тебя нанял?

Он позволил Инглайву отступить, тот пятился, пятился, споткнулся, переступая мёртвых товарищей.

Велга, прижав колени к груди, закутавшись так, чтобы наружу не показались даже пятки, как заворожённая наблюдала, как он отступал. Убийца, что пролил кровь в её доме.

Рыжая, скуля, подползла к Велге, прижалась к ногам.

– Кто тебя нанял? – повторил Белый.

Велга вцепилась в собаку, та прильнула ещё ближе.

– Чтоб тебя леший драл, сука! – взревел Инглайв и вдруг кинулся к лошади.

– Держи его! – Велга вскочила на ноги, сама чуть не бросилась в погоню, но Белый даже не пошевелился.

Спокойно он наблюдал, как скренорец схватил длинный топор бродекс, висевший на одной из лошадей.

И только тогда Белый с лёгким любопытством склонил голову набок.

– Лучше сразу расскажи, кто тебя нанял, – спокойно произнёс он. – Тогда я…

Лезвие топора пролетело рядом с его ухом. Белый в последний миг успел увернуться. И снова удар, снова. Инглайв бил топором далеко, быстро, ловко. Не дрался – плясал. И уже Белый отходил, отступал, уворачивался раз за разом. Он нырнул за ольху, пронзительно пропело дерево, когда в него врезалось лезвие.

И вынырнул с другой стороны, точно ниоткуда. И ударил. В бок.

Велга взвизгнула, закрыла глаза руками. Рыжая скулила, захлёбываясь лаем.

Мужчины рычали, пыхтели. Ломались ветви.

Когда Велга снова открыла глаза, слышно стало, как заржали лошади. Раздался топот копыт.

Трещал костёр. Неподвижно лежали мёртвые скренорцы. И свечи мигали на могилах, догорая.

– Ах!

Велга закрутила головой, нашла разбросанные по земле свечи и поспешно собрала их.

Нельзя, чтобы огни потухли. Три ночи. Она должна простоять здесь три ночи.

Она поднесла свечу к догорающему огарку, но фитиль всё никак не желал поджигаться. И огонёк трепыхал, грозя вовсе потухнуть.

– Нет-нет, пожалуйста…

Всё позабылось: и два мертвеца у костра, и Инглайв, и белый зверь. Осталась только эта свеча в руках. И слова старой молитвы.

– Давай я, – раздался хриплый голос.

Он вышел из-за зарослей ольхи. Усталый, равнодушный, слишком спокойный для кого-то, кто только что зарезал двух человек и преследовал третьего. Светлые волосы растрепались, и пряди упали на лоб. Он попытался сдуть их, но не помогло.

Велга не смела пошевелиться, так и замерла со свечой в руке. Белый зверь опустился с другой стороны могилы, забрал свечу и легко зажёг, воткнул в землю и затушил огарок, выбросил его в сторону.

– Спасибо…

Даже Рыжая затихла, не зная, что от него ждать.

– Нужно уходить.

– Что?

– Скренорец может вернуться с подмогой.

– Я не могу… – Велга растерянно оглянулась на могилы. – Нужно провести обряд. Три ночи я должна провести у могил.

– Если останешься, сама ляжешь в могилу.

– Нет, – замотала головой Велга.

Некоторое время зверь внимательно изучал её лицо и наконец медленно опустился по другую сторону костра, и тёплый свет придал его бледному лица жизни.

Что бы ни происходило, он явно не боялся ни собаки, ни кладбищенской тишины, ни лендрмана. Он выглядел уставшим. Равнодушным. И от его мертвецкого спокойствия Велга неожиданно сдержанно спросила:

– Кто ты такой?

– Меня зовут…