Посмотри, отвернись, посмотри

Там она звонила какому-то Кириллу, извинялась за исчезновение, успокаивала его… А затем попросила об услуге. «Григорий Беспалов, – продиктовала она по слогам. – Нет, без отчества, извини. Ну-у-у, лет сорок. Около того. Спасибо. Должна буду. Да. Жду».

– Ты знаешь его фамилию, – сказала я, когда она вернулась в комнату.

– Я всех их знаю. – Она принялась сосредоточенно хлебать ложкой быстрорастворимую лапшу. – Что еще нового услышала о своем муженьке?

– Кажется, он убил человека в Новосибирске.

Она на мгновение зависла над кружкой. Мигнула.

– Кого именно?

– Германа Грекова. Это частный детектив. Я обратилась к нему, чтобы он навел справки о семье Антона.

Саша молча кивнула и продолжала есть.

Наблюдая за ней, я недоумевала: как можно было принять ее за сумасшедшую? Девчонка выглядела целеустремленной и собранной, как опытный солдат перед боем. И у нее явно имелась какая-то мысль…

Когда раздался звонок, она схватила телефон:

– Да? Да. Да. Давно? Поняла. Спасибо, Кирилл. Конечно. Не буду. Пока.

Прикусила большой палец. Взгляд невидящий.

– Что тебе сказали? – не выдержала я.

– Беспалов не вышел на работу в срок. А должен был еще два дня назад. Когда, говоришь, он тебя нашел?

– Во вторник…

– Ясно-понятно. – Она снова схватилась за телефон.

– Что ты там ищешь? Саша!

– Карту. Можешь тоже взглянуть.

Я пересела к ней.

– Видишь этот дом? Здесь живут родственники Беспалова.

– Откуда ты знаешь?

Саша вздохнула:

– Я все про них знаю. Сколько раз повторять! Другой родни у этого семейства в Москве нет. Сначала я думала, твой муж поселится у них. Но они вроде как ему не обрадовались…

– При чем здесь эти люди?

– Думаешь, искитимский наладчик станков в Москве где остановится, в гостинице «Рэдиссон Славянская»? Соображай! Он завалится к родне. Может, они дали Беспалову ключи от хаты.

– А ты знаешь их телефон?

– Нет. И если бы знала, не позвонила бы. Теперь гляди сюда… Вот твой дом. Около него поймал тебя Беспалов?

– Да…

Я по-прежнему не понимала, к чему она клонит.

– Значит, с тобой ему поговорить не удалось. Во сколько это было?

– Вечером, около шести.

– И куда он, по-твоему, направился? – Саша смотрела на меня так, словно у нее имелись все ответы. – Ну же, соображай!

– Куда угодно! В кино, в магазин, домой, в пивную…

– Он же не баба, зачем ему шопинг. А в кино – дорого. Вот его маршрут… – Она провела пальцем по зеленой линии. – До метро, на метро пять остановок – и пешком до своего квартала.

– Тут час ходьбы!

– Двадцать минут быстрым шагом. – Саша увеличила карту. – Через лесопарк. Давай, собирайся. Глянем своими глазами…

Я не задумывалась над тем, что мы делаем. Надо идти? Я пойду. Надо смотреть по сторонам? Буду смотреть. Тело двигалось независимо от моей воли, а я изучала себя со стороны: вот я еду в метро рядом с Сашей, которая в своей бейсболке выглядит как хорошенький мальчишка, похожий на девочку; эскалатор везет нас вверх; мы входим в парк. Я фиксировала реальность, но не могла вместить ее в сознание. Антон женился на мне ради наследства. Он собирался меня убить. И когда он варил мне морс, и когда мы заказывали пиццу, и когда выбирали породу кота, и когда наши руки сплетались по ночам, – все это время он знал, что убьет меня.

Жалел ли он меня? Или наша совместная жизнь была для него чем-то вроде долгой нудной работы? Три года вахты – зато потом заслуженный отдых.

– Здесь Беспалов, вероятно, свернул с дороги, – сказала Санька, остановившись перед тропой, уводившей в смешанный лес.

– Откуда ты знаешь?

– Это короткий путь. Видишь? Главная дорога дает кругаля.

Она снова сунула мне под нос карту. «Главная дорога дает кругаля…» Смешное выражение.

– Ты с ним из одного города? – неожиданно сообразила я.

– Ага. Из Искитима.

– И как там? – спросила я. Самое время для светской беседы.

Саша усмехнулась.

– Снизу яма, сверху дым – это город Искитим. Мужу твоему там не нравилось. Он вышел из тюряги, подлечился, зубы новые вставил – и свалил. А предки его живут – и ничего. Полугород-полудеревня. Вернее, недо. Когда-то мрамор у нас добывали, теперь уже нет. От цементного завода воздух загрязненный. Что еще? Печенье у нас вкусное. В Берди хорошая рыбалка.

Я покосилась на нее. При мне Саша еще ни разу не говорила так много. Ожесточенное выражение исчезло с ее лица. Она рассказывала про Искитим с насмешливой нежностью.

– А где сейчас твои родители? – Мне хотелось задержать эту интонацию, послушать еще.

Но она снова будто оцепенела:

– Без понятия. Может, сдохли… Хотя вряд ли. Такие долго живут.

Мы шли бок о бок среди деревьев по сухой тропе. Вокруг не было ни души.

– Много денег бабка тебе оставит? – спросила Саша.

– Когда-то это была стоимость трехкомнатной квартиры в хорошем районе. Сейчас уже больше. Я не знаю, много это или мало.

Она взглянула на меня с недоверчивой усмешкой:

– Для простого парняги из Искитима? Вчерашнего зэка? Для которого потолок – это конура на выселках с ипотечной кабалой на двадцать лет? Вообще-то дофига! Сама, что ли, не понимаешь?

Я не понимала. До сегодняшнего утра мне не приходило в голову, что для кого-то я – богачка.

– А вдруг я не написала бы на Антона завещание?