Посмотрите на меня. Тайная история Лизы Дьяконовой

Историк развития женской личности в России Е. Н. Щепкина писала об этом удивительном явлении, когда один роман породил целое движение в обществе. “Одно время после появления «Что делать?» подражание его героям обратилось в поветрие. Тысячи дам и девиц пытались открывать артельные мастерские по программе Чернышевского. Особы со средствами жертвовали деньги на начинания, часто соблазняясь эффектной ролью руководительниц; но, за единичными исключениями, все попытки терпели крушение по неподготовленности состава работниц для сложных отношений между собой и с руководительницами, по неумелости инициаторш, часто увлекавшихся невыполнимыми планами. Иногда, как у Х. Алчевской в Харькове, мастерская сразу начинала давать доход швеям; но учредительница по незнакомству с ремеслом предоставила дело руководству бойкой мастерице, которая завладела им и скоро обратила его в доходное предприятие. Случалось, что небогатые провинциальные барыни открывали артельные мастерские с помощью кружка идейных поклонниц романа и, ловко отделавшись от благодетельниц, заводили свое дело, забрав в руки швей. Бывало и хуже: легкомысленные барыньки устраивали свидания в помещении трудовой ассоциации; подбирались соответствующие мастерицы, и мастерская обращалась в приют веселой жизни” (“Из истории женской личности в России”).

Последняя история получалась почти по Некрасову:

А девочку взяла “Мадам”
И в магазине поселила.
Не очень много шили там,
И не в шитье была там сила…

Но как бы там ни было, к середине 90-х годов “женское движение” в России представляло собой не “модное поветрие”, а влиятельный общественный процесс, с которым вынуждено было считаться уже не только общество, но и правительство.

Первые феминистки

К этому времени сформировался “триумвират”, если можно так выразиться, “патронесс-основательниц” русского феминизма. Нет, пионерок этого движения было, разумеется, гораздо больше. Но трое из них сыграли исключительную роль.

Мария Васильевна Трубникова (в девичестве Ивашева) была дочерью ссыльного декабриста В. П. Ивашева и француженки Камиллы ле Дантю. Зрители популярного советского фильма “Звезда пленительного счастья” помнят романтическую историю модистки Жанетты-Полины Гёбль, которая в Сибири стала женой декабриста Анненкова. Но была и другая история, не менее романтическая. Красавица гувернантка в доме генерал-майора Ивашева Камилла была влюблена в его сына, красавца-кавалергарда Василия, но, конечно, рассчитывать на серьезные отношения не могла. После осуждения Василия Ивашева на каторгу она открыла свои чувства его родителям и предложила последовать за ним в Сибирь. Родители и он сам “с изумлением и благодарностью” приняли это предложение. В Сибири Камилла родила троих детей и скончалась вместе с ребенком при родах четвертого, а муж ее умер ровно через год. Детям — Марии, Вере и Петру — было разрешено вернуться в Симбирскую губернию к сестре отца Екатерине Петровне, в замужестве княгине Хованской.

У тети были свои взгляды на “женский вопрос”, и Мария получила прекрасное “мужское” образование. Ее обучали не только музыке и иностранным языкам, но истории, философии, точным наукам. Благодаря прекрасной библиотеке Хованских она приобрела привычку к систематическому чтению. Затем на протяжении всей жизни занималась самообразованием. Ее интересовали социология и “женский вопрос”. После замужества и переезда в Петербург она организовала свой салон, в котором встречались известные представители либеральной мысли: братья Серно-Соловьевичи, Кавелин, Стасов, Пыпин и другие. Вокруг Трубниковой возник женский кружок, куда вошли Н. В. Стасова и А. П. Философова — две другие “патронессы” русского феминизма. Трубникова была его идеологом. У нее были широкие связи с лидерами европейского “женского движения”. Она состояла в переписке с самим Джоном Миллем.

Но в браке она счастлива не была. Супруг, которому она доверила все свои капиталы, разорился на биржевых операциях. Мария была вынуждена оставить мужа и одна воспитывала четырех дочерей, зарабатывая литературным трудом. В результате тяжелой работы проявилось ее психическое заболевание, перешедшее по наследству от отца. Мария отошла от общественной деятельности и безвыездно жила в имении замужней дочери, общаясь со своими единомышленницами по переписке.