Посмотрите на меня. Тайная история Лизы Дьяконовой

Мама удивила меня своим отношением ко мне: она встретила меня очень ласково и, кажется, была очень успокоена, видя, что я нисколько не переменилась, что ничего ужасного со мною не случилось и что курсы не оказали на меня никакого “вредного” влияния. Вполне игнорируя курсы, она тем не менее с любопытством расспрашивала меня о моем житье в интернате, и так как то, что я рассказывала, было вполне успокоительного характера, то ей не к чему было придраться, и она была спокойна. Зато она с необыкновенной для меня щедростью принялась заботиться о моих туалетах, находя слишком плохими.

Александра Егоровна вдруг начинает тратить немалые деньги на то, чтобы приодеть свою дочь перед тем, как она снова отправится в Петербург. Лизу это изумляет!

Во-первых, у них с матерью уже “отдельное имущество”. Достигнув полного совершеннолетия, Дьяконова получила свою часть отцовского наследства. Она невелика, но на скромную жизнь хватает.

Я прихожу в ужас от такой беспощадной траты денег, но маму убедить невозможно. С непривычки мне кажется обидным принимать от нее столько подарков, даже невозможным, неестественным, смешным быть одетой на “чужой счет”, как я выражаюсь. А главное — мне ничего не надо; я неустанно твержу это маме и этим, кажется, только больше подливаю масла в огонь.

Во-вторых, мать, казалось бы, должна была вести себя ровно наоборот. Должна была бы злорадствовать по поводу того, что из дочери не получается столичной “штучки”. А она ведь ей говорила! Она ведь дочь предупреждала! Куда ты полезла?

Лизе не приходит в голову, что мать ее просто любит. Поняв, что выдать ее замуж в Ярославле не получилось, она, возможно, надеялась, что дочь отхватит себе жениха в самом Петербурге, а там принимают “по одежке”. Мать вела себя не как “мачеха”, а как “фея”. Да и сама Александра Егоровна в молодости была красавицей и, наверное, знала толк в красивых дорогих нарядах.

“Странная женщина — моя мать! — пишет Лиза. — Или — стоит поставить себя раз вполне самостоятельно, то она в свою очередь начнет относиться по-человечески? Удивляюсь. Когда подумаешь обо всем, что пришлось вынести из-за нее в эти годы, — горечь и злоба подымаются в душе; когда же видишь перед собой ее теперь, по отношению ко мне — доброю и ласковою, по отношению к сестрам и младшему брату — деспотичною, по отношению к старшему брату — слепо любящею и подчиняющеюся, — то чувствуешь к ней какую-то жалость”.

В следующий раз Дьяконова приехала в Ярославль уже в апреле 1896 года — на свадьбу Вали и Валентина.

Она стояла под венцом, прелестная в своем белом атласном платье, длинной белой вуали и венце из флёрдоранжа, тоненькая и стройная; рядом с ней стоял В., такой высокий и эффектный при ярком свете свечей; оба они так похожи друг на друга и составляли красивую пару. Вечером проводили их на вокзал. Поезд тронулся; молодые вышли на площадку; Валя махнула платком раз-другой… и поезд медленно исчез в темной дали.

Все складывалось одно к одному… И винить жениха вроде бы было не за что. В январе он приехал в Петербург и честно пытался найти себе место по службе. Но — “бедный мальчик”! — места ему не нашлось. Он только истрепал Лизе нервы, отвлекая ее от занятий. Да и Валя была хороша… Во время короткой разлуки с женихом она успела сойтись с другим молодым человеком. Тот “писал ей трогательные послания” и умолял повременить со свадьбой, дать ему тоже шанс. Валя написала об этом Катрановскому, он помчался в Ярославль, они “объяснились”, он “готов был порвать все, узнав, что сестра колеблется, едва только появился другой претендент на ее руку”, но “свидание с В. поправило дело: она увидела его около себя, опять начались длинные прогулки, разговоры, все это настолько укрепило ее симпатию и привычку к В., что она совершенно забыла о своем другом поклоннике”.

Лиза не могла строго судить Валю. Она понимала, что в этом возрасте влюбляются не в человека, а в само новое чувство. Поэтому ее младшая сестра так легко и заколебалась, когда у нее появился еще один поклонник. Она любила не конкретного Катрановского, а свое новое положение “невесты”. Это было так притягательно! Это действительно была для нее новая “игрушка”, как пишет Дьяконова.

Однако из этой забавной истории следовал незабавный вывод. В случае венчания с Катрановским жить раздельно с ним целых четыре года учебы на курсах она не сможет, даже если ее и примут учиться без подтверждения службы ее мужа в Петербурге. А служебное место ему нашлось только в Малороссии. Вот туда-то и надлежало отправиться молодой жене после свадьбы. А про учебу просто забыть.