Посмотрите на меня. Тайная история Лизы Дьяконовой

Это в России курсистки могли разгуливать по ночному Петербургу с книгами под мышками. В Париже одинокой девушке на темной улице появляться было, мягко говоря, предосудительно. Да и просто опасно. Ее приняли бы за ночную бабочку.

Но именно это она и делает. Ей важно доказать себе, что она свободна в своей любви и ради своего героя готова на все.

Какие это вздорные предрассудки, что опасно ходить одной по Парижу поздно вечером! Раз навсегда освободившись от всех предрассудков, я всюду и во всякий час хожу одна. И теперь, конечно, не стала отказывать себе в исполнении этой фантазии.

Фантазия состояла в том, чтобы посмотреть на дом, в котором живет ее герой. Однажды Лиза “случайно” увидела его адрес в медицинском справочнике.

Найдя дом Ленселе на Rue Brèzin, она села на скамью в сквере.

Тишина, чудная тишина ночи охватила меня. Кругом – громадный город спал со всеми своими разнообразными горестями и радостями, надеждами и неудачами. А когда люди спят – начинает говорить природа. Деревья, посаженные в каменной мостовой, окруженные железными решетками около корней, – как закованные пленники исполняют днем свою службу: украшают город, дают тень… Звон колоколов и уличный шум заглушают поэтический шорох их листьев… И, казалось, вечером они рассказывают друг другу о том, что видели и слышали за день… Торжественное спокойствие ночи захватывало и меня…

И при чем тут Ленселе? Но нет же! “Сидя неподвижно на скамейке, я слушала тихий шелест листьев и голос ночи, таинственный и странный, и думала – где он теперь?”

Вернувшись домой, она записала в дневнике две фразы. И эти фразы будто написаны двумя людьми.

Этот дом (Ленселе. – П. Б.) – все, что есть у меня самого дорогого на свете…

И я уходила домой, должно быть, в том настроении, с каким бабы-богомолки возвращаются с поклонения святым местам…

Первая фраза пафосная. Вторая – ироничная. Первая фраза написана “Поповой”. Вторая – Дьяконовой.

Реинкарнация Башкирцевой

Едва ли Лиза Дьяконова посещала могилу Башкирцевой на кладбище Пасси, которую в свое время посещали другие писатели и художники России и Франции и которая стала своего рода “культовым” местом. Едва ли Лиза даже знала, где похоронена Башкирцева… Может быть, она и вовсе забыла о ней, ведь ее дневник она читала так давно, как будто в другой жизни. В парижском дневнике Дьяконовой Башкирцева не упоминается ни разу.

Но возможно предположить другое.

Лиза вспомнила об этом дневнике, о котором трижды писала в своих ярославских записках в один из самых переломных моментов своей жизни, когда мать отказывалась отпускать дочь в Петербург. И Лиза вспомнила о нем именно в Париже, где жила, болела и скончалась Башкирцева. И в какой-то момент, волей-неволей, сама стала играть в героиню ее дневника.

В Дьяконовой (или, лучше сказать, в героине “Дневника русской женщины”) просыпается то, чего в ней никогда не было, – страсть к повелеванию мужчинами.

Вертеть ими так и сяк, щелкать по носу, заигрывать с ними, не давая ни малейшей надежды на взаимность, использовать свою внешность как инструмент влияния на мужчин и, соответственно, придавать ей большое значение, тратить на ее поддержание немало времени и денег… Боже! если бы ей кто-то сказал еще год-два назад, что она будет заниматься такими глупостями! Лиза бы поставила этого человека на место…

Но вот, извольте! Как только Лиза принимает для себя окончательное решение, что она влюблена в Ленселе не на шутку и эта любовь безнадежна, она внезапно (именно – внезапно!) становится реинкарнацией Марии Башкирцевой. Причем реинкарнацией – самой дурной и безвкусной.

Она начинает вести себя так (или заставляет так вести себя свою героиню), что от ее парижского романа местами разит тем самым “ужасным эгоизмом”, в котором Лиза обвиняла Башкирцеву.

Но, вспоминая о том, что это пишет умная, чуткая, необыкновенная девушка, ярославский и петербургский дневники которой можно назвать образцом женской прозы в этом жанре, вдруг начинаешь автора этого нелепейшего “романа” жалеть до слез и сочувствовать ему до последней глубины души. И тогда на ум приходит совсем странная мысль… А не было ли именно это ее творческой идеей?

Если это допустить, то Дьяконова свою задачу, несомненно, выполнила. При всей литературной безвкусице (целыми страницами!) “Дневник русской женщины” все-таки является самой сильной и выразительной частью “трилогии” автора.

Что ты делаешь, Лиза?

Она начинает просто-таки обрастать пажами и поклонниками. Но это не дипломаты и не аристократы (масштаб Башкирцевой!), а обычные студенты Сорбонны… И – не только студенты.

Летом 1901 года в читальном зале она знакомится с одесским евреем, юношей 20 лет, закончившим в России среднее техническое училище и приехавшим сюда “поучиться культуре”. На самом деле он был простым рабочим в литейной мастерской.

Он предложил ей прогуляться, она согласилась. И, конечно, тотчас же втянула его в свой “роман”. Отправила его тайно узнать: не вернулся ли из деревни Ленселе?

Я сказала мимоходом: