Посох Мерлина (СИ)

Лит самым неожиданным образом настиг Ретта. А именно в его комнате, когда он корпел над домашним заданием, внезапно послышались чьи-то околоистеричные крики и звук, похожий на журчание воды. Мелроуз отнял взгляд от выцветших страниц учебника по симегу и посмотрел в сторону приоткрытой двери. Там, в дверном проёме, отлично было видно, как первогодки вскакивали на диваны и с округлившимися глазами смотрели на пол. И стоило присмотреться чуть лучше, как зоркий глаз Мелроуза уловил отблеск воды, которая всё выше и выше поднималась, затапливая кресла и столы в гостиной.

— Надо же, — хмыкнул Ретт, — даже двенадцати нет, а они уже начали празднование Литы.

Ещё недолго просканировав параграф после такого открытия, мюридхаудец взмахнул рукой, и разноцветные потоки магии захватили каждую вещь в комнате, окружили и с яркой вспышкой впитались в высокие кровати, стулья, шкафы и прочую мебель, пока внизу мальчики и девочки, явно не привыкшие к потопам, кричали и звали на помощь.

— Трубы! Трубы прорвало! Позовите кого-нибудь, чтобы остановить это!

— Чем больше вы будете стараться остановить воду, тем интенсивней она будет приливать, — устало заметил кто-то из верхних комнат.

— Ну сделайте хотя бы что-нибудь! У нас диван под водой!

Ретт усмехнулся детским крикам, достаточно ярко помня, как сам в первый год учёбы испугался внезапному пришествию воды в гостиную. Тогда он кинулся спасать фотоальбом, который стащил у отца после смерти мамы, а сейчас… Если бы чары не сработали, он просто бы купил всё новое. Эта мысль почему-то вызвала грусть и даже отвращение к самому себе, но Ретт решил не задумываться о такой реакции. А когда послышались новые крики детей, поспешил уйти из этой суматохи на улицу.

Каждый год в праздник Литы либо преподаватели, либо старшие ребята, которые слишком прикипели к традициям атенеума, — инициаторов таких потопов Мелроуз не знал — насылали чары живой воды на Гринчвилд. Прохладная и чистая вода растекалась по всем коридорам, комнатам, просачивалась в кухню и гостиные, медленно, но верно поднималась чуть ли не до пояса даже такому высокому парню, как Ретт. Многие подростки избегали затопленного атенеума где-нибудь в пабах Гринхолла, другие, наоборот, только и ждали Литы, чтобы помочить в воде ноги или даже целиком в неё погрузиться. Потому что приписывали этой влаге самые разнообразные способности: от очищения кожи до полного выздоровления от противной простуды. А потом, едва часы пробивали шесть часов вечера и все желающие уже достаточно промокли, чтобы выздороветь от всего подряд, вода начинала на глазах уходить в какое-то неизвестное место, откуда и пришла утром, чтобы её кристаллический холодный блеск уступил жару вечерних костров.

Но до первых огней был ещё весь день впереди, поэтому Ретт лишь ухмыльнулся своим мыслям о том, как двенадцатилетние волшебники, которые едва ли освоили магию за год, будут справляться с передвижениями по Гринчвилду. Сам он спокойно шагал по замораживающейся под его ногами воде и не обращал никакого внимания на то, что очень странные растения и даже мелкие деревья росли прямо в центре коридоров. Хотя за эти годы едва ли можно было настолько привыкнуть с пробивающимся сквозь камень и воду растениям, которые исчезали и появлялись раз в год.

Листья одних отражали серебряную гладь поверхности и несколько слепили глаза, другие с каждой секундой всё больше и больше превращались в негнущиеся стебли хрусталя и переливались всеми цветами радуги. Третьи, похожие на ивы, быстро росли, закрывая своими ветвями целые коридоры, и каждый год воображение рисовало, как Ретт будет раздвигать их и натыкаться на красоток в белых платьях. Кувшинки и лотосы на глазах раскрывали свои бутоны и росли с невиданной скоростью, благоухая и поблёскивая в дневном свете из-за капель воды на лепестках. Среди ив на ветвях сверкающих деревьев росла омела, причём все её кустики свешивались к полу, будто бы сейчас была не Лита, а Йоль.

Ретт витал в своих мыслях, которые представляли собой смесь фантазий о девушках в белых платьях и нерадостных мыслей о прошедших неделях, когда из-за поворота на него кто-то налетел. Юноша, не стесняясь, чертыхнулся, но, когда поднял раздражённый взгляд на невнимательного прохожего, наткнулся на Сэмюэля Бойда. Самого настоящего, ни капли не изменившегося, помимо лёгкого загара, будто с ним ничего плохого не произошло. Мужчина, как обычно, несколько прищурился, окидывая быстрым взглядом ученика, и едва открыл рот, чтобы поздороваться, как Ретт уже озвучивал вопрос.

— Вы вернулись? — только и смог выдавить из себя Мелроуз, сжимая руки в кулаки. Дикое желание обнять учителя ощущалось каждой клеточкой тела, но приходилось стоять на месте и смотреть на Сэмюэля, как идиот.

— Конечно, — улыбнулся Бойд. — Не оставлю же я твоих друзей без экзамена!

— Я очень рад вас видеть, — сказал Ретт. — Мы всем атенеумом ждали вашего возвращения. Не представляете, какая суматоха тут была без вас.