Посох Велеса

Катя направилась на голос, мимо ровных рядов простых деревянных кроватей, покрытых яркими лоскутными одеялами и отгороженных друг от друга легкими перегородками.

Ярослава ждала ее в самом конце, уже распаковывая свой мешок, и укладывая нехитрые вещи частью в сундук у изголовья, частью — на небольшую полку:

— Вовремя мы с тобой появились! А то бы пришлось в другом месте устраиваться, а тут оно как-то сподручнее…

Катя устало опустилась на свободную кровать:

— Что, все на соревнования приехали?

— Ну, да! Такое событие….

— А что пусто тогда?

— Так, небось, шатер пошли смотреть. Или на ярмарке. Такое событие, — по-стариковски повторила она.

— Так что за игра эта «Шорохи»? Расскажешь?

Ярушка плюхнулась рядом с Катей:

— Расскажу. Но позже! А сейчас надо тебя покормить и…

— … спать уложить?

Ярушка широко улыбнулась:

— Не-е-е, и Стару показать! Ты ж еще не забыла, ради чего сюда спешила? Или тебе так у нас нравится, что ты теперь и домой не собираешься?

— Конечно, помню! Такое разве забудешь?

— А что именно «такое»? — за их спинами появилась Енисея, прямая словно жердь, сумрачная.

Катя покраснела, у Ярославы глаза загорелись:

— Подслушивала?!

— Да вас слыхать на пол — Аркаима! — Енисея пожала плечами, бросила сумку на оставшуюся свободную кровать, следующую от Ярушки, колчан со стрелами и лук спрятала под подушку. — Так что у тебя за дело здесь, Катя? И что за упыри за тобой гоняются по лесам? А?

И она уселась напротив, чуть наклонив голову к плечу, уставилась на Катю. Та искоса взглянула на Ярославу.

— А наша Ярослава, видать, в курсе, да покрывает тебя, — догадалась Енисея.

— Ничего она не покрывает. И с чего это я должна тебе доверять?!

Брови у воительницы взлетели вверх. Потерев мочку уха, она пробормотала:

— А, действительно, чего это? Мне-то до вас и дела нет. Одну из Александрии вытащила, вторую с того света вынула на горе… Доверять мне, действительно, не надобно, — она встала, поправила пояс с ножнами. — Только помните о том, что сейчас сказывали, когда на вас опять какая дрянь нападет.

— Енисея, подожди! — уши у Кати полыхали. — Ты все не так поняла. Ты не поверишь, если я расскажу все, как есть. А врать я не хочу. И не умею.

— А ты попробуй.

— Врать?

— Нет, рассказать.

Катя неловко засуетилась, устраиваясь. Енисея с любопытством смотрела на нее в упор. Наконец та замерла, подняла пепельно — серые глаза с яркими голубыми прожилками.

— А ты тоже здесь учишься? — спросила, наконец, она у Енисеи.

Та удивилась, но кивнула:

— Здесь, только во внутреннем городе.

— А где ты научилась так сражаться?

Енисея посмотрела вдаль, за продолговатое окно:

— Дома, конечно, у меня братья старшие есть, они и научили. Нам без того никуда.

— А ты откуда? — заинтересовалась Ярослава. — Я в Аркаиме с позапрошлой осени обучаюсь, но тебя раньше не встречала, а ты говоришь, будто ты здешняя.

Та покачала головой, медленно, словно слова ей с трудом давались, проговорила:

— Я здешняя. Только я с гор Алтайских. Я из семьи жрецов, служили на Аржанских холмах, в храме Маары. Только… — она осеклась, подбирая слова, — я живу за две тысячи лет до сегодняшнего дня.

— Ого! — вырвалось у Кати.

Ярослава же только удивленно вскинула бровь:

— И ты тоже?

— А как ты здесь оказалась?!

— Долгая история. Считай, случайно забрела и заблудилась, — она посмотрела на Яруславу: — А что значит «и ты тоже»? Кто-то еще также затерялся во временах? — Енисея напряженно вглядывалась в их лица.

— Да не обращай внимания, — отмахнулась Ярослава, — мы вот уже ничему не удивляемся, вот Катя, например, из будущего, через четыреста лет жить будет, — Ярослава понизила голос до шепота. — Возможно, моя правнучка, да-да.

Глаза у Енисеи округлились:

— Вот это, в самом деле, «ого!», — прошептала она, переводя взгляд с одной девочки на другую и обратно.

Те, дружно переглянувшись, расхохотались. Катя, хоть и довольно сумбурно, рассказала свои недавние приключения, от которых Енисея, кажется, пришла в шок:

— Ну даешь… И Духа темного морока смогла вызвать?! — Ярушка кивнула в знак подтверждения.

— И портрет Макоши в древней книги один-в-один — лицо ее мамы, — от себя добавила.

Катя закусила губу, стараясь не разреветься:

— Енисея, я сама толком ничего не понимаю. Как я сюда попала? Зачем? Как отсюда выбираться? Почему я древние развалины те знаю, как свои пять пальцев?

— Эти древние развалины называются Александрия. Древний город, — поправила ее Енисея. — Это я тебе точно говорю. Я теми ходами да выходами, что в Храме Подлунном сколько лет пользуюсь, чтоб дорогу назад найти.

— Храм Подлунный?

— Это там, где купель стоит с живой водой. Раньше, до обвала, над ней окно было. В полнолуние на купель лунный свет сходил. Жрецы в том свете видения вещие читали, — пояснила Енисея. — А эти, трое из леса, от которых вы до того сбежали, тоже за вами идут?

Катя ничего не ответила. О встрече с Антоном ей пока не хотелось говорить. Еще и в такой девчоночьей болтовне. Она жалобно сморщилась, сложила ладони, будто молиться собралась: