Посох Времени (СИ)

— Не робей, парни, — медленно подступал к Горынычу Огнедар, — и ты, Ас, не спи в шапку, ишь, он озирается? Как бы не пальнул в Храм Свентовита пресветлого. Подходи, Дїй, шагай за мной, но чуть поодаль. Как я ему хайло заткну, изловчись не дать размахнуться топором. Не иди близко, говорю. Изжарит ведь… Одно плохо, — добавил храмовник себе под нос, — что, ежели он нас понимает?

Чёрный словно чуял, что медленно подступающий к нему витязь не особо боится его пламени. Перестал плеваться огнём и копил силы. Светокол, пользуясь этой передышкой подступил, как только мог ближе и остановился. Далее идти было опасно. Прикрываясь щитом, он замер, ожидая удобного момента.

Ануннак вдруг дёрнулся и резко выдохнул огнём в сторону Огнедара. Витязь в этот момент мелко перешагивал, держа позади себя меч и, выставив, словно прикрываясь, перед собой шую. Огненное облако целиком обволокло его, заставив даже стоящего невдалеке Светокола сесть и спрятаться за щит. Любого способно сгубить такое пламя….

Клубок восьмой

Любого, так и есть. И Кроды не надо, сразу угодишь в Вирий. Но это только в том случае, если в своё время за способности и родство с огненными Богами волхвы не дали тебе дорослое имя Огнедар… Тогда любое огненное облако только окутает тебя и не принесёт никакого урона. Останется лишь тёмная копоть, что выпадет на лик твой и одежды, да вместо ран и ожогов лёгкая испарина. Должно же будет хоть как-то сказаться на тебе внезапное проявление огненного буйства…?

            Потому, когда погас ослепительный огненный шар, окутывавший витязя, рассеялся смрадный дым, Огнедар так и стоял на месте, целёхонек. И дрогнул видя это Горыня. Глянул сквозь забрало на свой Топор и попятился.

            — Теперь ты, — крикнул через плечо покрытый сажей храмовник, — слышь, Асилок[181], не мешкай, вломи ему от всей своей широкой души. Вишь, топорик его не добирает пока Силушки-то?

             А Светоколу и говорить сего не надо было. Он в четыре огромных шага подскочил к ануннаку и тут же рубанул того сходу. Чужак, защищаясь, подставил под удар топорище. Дїй догадывался, что достать Горыню вряд ли будет просто, а потому бил с запасом, чтобы уж наверняка. Что и говорить, силы этого удара хватило бы и на семерых Горынь, но вместо этого воздух взорвался тупым звоном и гордость ковалей, клинок тройной закалки Аса рассыпался в щебень. Широкие длани отдались болью, и скрививший страдальческую гримасу Дїй, бросив по ноги ставшую ненужной, уцелевшую рукоять, тут же перехватил руку чужака с топором…

            — А-ну, братцы! — возопил Огнедар, и Пояса, мелькая, будто огненные стрелы оранжевыми подбоями своих плащей, бросились на помощь Светоколу. Ас и ануннак сцепились намертво и стали падать на ступени привхода в Капище. Застонали балки, затрещали доски, приподнялись брёвна над тёсанной аркой, в кои упёрлась спина Горыныча. Стали Пояса подныривать под свод, да оттуда жалить Чёрного, а тот всё Топор не бросает, хотя сам, кабы не лежал на своде привхода, уж давно упал бы.

Дїй как молотом раз за разом бухал в его закованную в железо голову, сбил до крови кулаки, сопел и, казалось, вот-вот порешит ануннака. Но вдруг! Ас выгнулся, будто лук, обронил на землю шлем и вскинул к небесам синие, как озёра глаза. Не отпуская ворога, упавшего на колени, он застонал скованным болью горлом:

            — Не-е-е-е-е, бесёнок, всё равно я тебя не отпущу. Вместе в Навь пойдём, каждый своей дорогой…

            И снова в голову чужаку «Бах!», и второй раз, и напоследок. Так ухнул, что шлем Горыни отлетел в сторону. Зашипели словно гады чёрные «кишки», что были обмотаны у него вдоль выи, стала свистать вокруг тёмная кровь. Открывшаяся нечеловечья, гадкая образина закатила угольные очи и, вывалив длинный, острый язык испустила последнее дыхание.

            И снова взвыл от боли асилок. Пояса негодовали, глядя вокруг. Словно кто-то невидимый вгонял ему под кольчугу копьё за копьём и проворачивал меж рёбрами широкие, кованные пики.

            Кто-то указал на дальний край села, где, полыхали сполохи огня и упирались в небеса два чёрных столба дыма. Над крышами дальних строений то тут, то там мелькали чёрные, железные головы Горынь. Они изрыгали огонь, громили терема, избы, отчего разлеталась вокруг щепа да солома, но ни один из них не смотрел в сторону Капища.

Вдруг на тропке, пересекающей холм посреди села, появился хромой, чёрный от копоти воин. Силы оставляли его. Волоча по снегу меч, он поднял голову и, остановившись, поднял клинок и указал им в сторону пробитого чужаками провала в ограде. Пояса завертели головами, попутно сразу становясь в боевой порядок.

            — Вот же, — выкрикнул кто-то, — гляньте, у завалившейся избы, прямо у тына…