Посох Времени (СИ)

первой охоты, когда учил тебя отец долго, учил, и от науки его и лук в руке как влитой, и стрела летит точно в цель, а вот те раз! Вот он лук, вот они стрелы, вот он лес, но отца-то уж нет. Иди один.

            — Что притихли? — как-то уж совсем по-стариковски сказал Хранитель, несмотря на то, что чуть ли не трети Копы он годился во внуки. — Джунгар да аримов гонять можете и без нас. Пришло время доказать, что вы внуки Божьи и в силах познать да раскусить все хитрости да подлости кощеев да чужаков Серых. Ежели то, что нами хранимо хоть на часть малую попадёт к ним: пропадёте вы, пропадём мы на Мидгарде нашем, да и сам Мидгард пропадёт. Останутся от мира яви токмо камни губительные да воды мёртвые с ветрами разящими, как ныне на Земле Орея[107], что уж побывала в лапах Кощеев да чужаков. Это ведь с нашего с вами недогляду демоны[108] обжились тут, нам их отсель и изживать.

            Сила их всё весомее день ото дня, а потому должно Хранителям унести Веды в сокрытые грады сайвоков, под горы, где никто даже из своих не найдёт и узелка до поры. Тому, кому дан будет Урок Родом, в ком Веды сохранены и месту будут, к тому мы сами придём. Незримыми, неразличимыми, как горох в мешке. Да и то, в час назначенный, когда пришедший ведает свой тяжкий путь и желает идти по нему. Иначе не сберечь Веды Предков в грядущем.

В каждую щелку рифеев вынудят людей Кощеи сыпать отраву мешками, жечь будут горы да пещеры огнём Фаша-Разрушителя[109], силясь сгубить то, что нами хранимо до срока, но! Не ими срок тот определен, не им его и заканчивать. То, что в планах Бозев наша им неподвластно. Каждый из нас с Богами нашими, поелику мы внуки их, кровь от крови. А ежели мы с Богами нашими одно, то кто супротив нас и Богов…?

Кудесник поднял вверх длань свою одесную и добавил силы голосу:

— Ни один Кощей не встанет на пути, ибо даже будучи далече от нас царь полубогов, внук Дажьбогов Перун в сердцах наша!

И в тот же час среди небес чистых, где ни облачка, ни тучки так оглушительно шарахнуло и блеснуло, что белый конь за дубом вздыбился, а копники присели. Это в вершину дуба ударил Меч Перунов. В едва просыпающейся кроне хищно зашипело и сходатаи попятились. Огненный шар, размером с детскую головку спустился с небес и повис над Хранителем. Князь Вулкан встал, а Светозар позади него так ухватился за спинку справы, что косточки его пальцев побелели.

Судьи Копные, мужи обчие со старцами да волхвами и дышать перестали, поелику ведали норов перуновых стрел. Те, случалось, прилетали и малые, и большие, и такоже не примеряясь отпускали на волю Дух и малых, и старых, утверждая токмо свои Божьи разумения в вопросе кому немедля, до срока следует отправляться в Свещеный Ирий[110].

            Хранитель воздел длань к Небесам и огненный шар спустился ниже, повиснув прямо над ней. Над Копой поплыл запах палёного железа. В глазах Странника, стоящего в трёх шагах в стороне загорелись огни. И он протянул руку к перуновой стреле.

            — Сие не морок, — зияя в её свете зелёными, будто ранняя листва очами, промолвил Хранитель. — Сие вы зрите сами. Ну? Так кто теперь станет супротив нас, ежели мы ведаем Богов наша и с ними заодно?!

            С этими словами он, не прикасаясь, «бросил» шар Страннику, а тот лишь поднял длань выше, и перуница застыла пред ликом его, играя сполохами в седых власах. Тот, ведающий жизнь во всех межах миров ближних, медленно «поднял» светящееся коло над собой, и молвил:

— Вернись стрела к себе в колчан…

Оружие Царя полубогов, прыгнув в небесную высь, растворилось там в одно мгновение.

Теперь любому на Копе стало ясно как белый день, что доколе не забудут потомки Свято-Расы и Рода Небесного Богов своих, ни один демон не сотворит себе в угоду на землях их ничего дурного. А поелику такое и представить было невозможно, то и бояться Родам рипейским неча…

Хранитель разом смахнул налёт задумчивости с присутствующих. Игриво улыбнулся да рукой махнул:

— А не можете решить к кому первому под бок селиться к Сибирцам или Рыбоедам, на то есть обычай древний, вам ведомый. Ведите князю коня…[111]

Клубок восьмой

К горам Тай Шань они шли из разных концов Аримии. На этих землях жили шандуны - малый народ аримов. В отличие от других своих желтолицых братьев, они были миролюбивы и терпимы к соседям. Возможно, поэтому настоящих шандунов и осталось так мало в этих красивых горах. Миролюбивый характер местного населения роднил их с проживающими в окрестных бамбуковых рощах белыми горными медведями «бей-шунг[112]». Шандуны любили медь и железо, отдавая им предпочтение перед другими металлами. В горах было достаточно руды. Издревле предки местных крестьян, уходившие к вершинам приобщиться к божественным Знаниям, а то и напрямую пообщавшись с Богами, обучались у небожителей выплавлять и изготавливать из железа и меди посуду, а также дивные по своему звучанию колокола, чей голос услаждал священные уши строгих Покровителей.