Посох Времени (СИ)

            После обеденной молитвы пришло время приступить к разговору. Верховный начал издалека, спрашивая о делах в общинах каждого из присутствующих. С момента последней встречи прошло всего около месяца, а потому сообщения магов не особенно пестрили новостями. Задержались на обсуждении трений между подопечными Ареэля и Барака, возникающих из-за разногласий между представителями двух течений легистов[113].

Долго обсуждая истоки споров, пришли к заключению, что все стычки и беспорядки, возникшие в связи с этим только на руку их общему делу, поскольку сплачивали противоборствующие ряды легистов и, выделившихся из их общества представителей течения Фа-цзя друг против друга. Ситуация с примирением поворачивала всё в нужную сторону, что не могло не радовать Совет. Даже самый последний крестьянин теперь знал, что главы их племён уже готовились к яростной войне, но только благодаря мудрому руководству Советников Ареэля и Барака сохранялся на их земле пусть и худой, но всё же мир.

            Шахар похвалил вышеуказанных, подчиняющихся ему ставленников «Зикней ам[114]» за гибкость ума, и даже сказал, что некоторым из Совета не мешало бы поучиться тому, как должно эффективно действовать. Было заметно, что Верховный просто тянет время и очень скоро стало ясно почему. Откуда-то от подножия горы, отражённый эхом, долетел до них крик раненной птицы. Приобщённый встал:

            — Хагай, — обратился он вдруг к пребывающему в расстройстве после сегодняшнего нравоучения Советнику дао, — спустись вниз. Там ждёт воин Ордена «Скорпионов», приведи его сюда…

            Окрылённый вниманием и прощением маг быстро поднялся и спешно отправился к спуску. Оставшиеся на Совете вопросительно переглянулись, ожидая, что Верховный, пользуясь этим, что-то скажет. По какой-то причине они все как один считали, что им непременно следовало что-то скрывать от самого неопытного из них, однако Шахар молчал и всё глубже проникал в свои тяжёлые мысли.

Он не обязан был считать так, как считали они. Более того, скрывая это от Совета, он тихо уважал Хагая за то, что тот, будучи брошенным в самое горнило оставшихся без присмотра дао, сумел так ловко вплести полосками лести и неправды легенду об исходе Заора (Поклада), что многочисленные и подозрительные дао, приняли это как должное, а его самого почитали ныне, как родного. Этот сравнительно молодой маг досконально знал Талмуд и Тору, причём знал как на лашенкойдыш[115], так и на ромейском и на греческом языке и прекрасно ориентировался в различиях и выгодах использования этих различий. Дао относились к нему, как к святому, поскольку даже никто из их мудрецов или отшельников не могли похвастаться таким знанием жизненных уроков Учителя Лао-Цзы.

Хагай был рождён от смешанного брака арима и иудейки. Его отец был в почтенном возрасте, когда вскружила его седую голову сумасбродная танцовщица Рахель. Это уже в старости её знали толстой, уродливой и неповоротливой как колокол, а в молодости она так разгулялась с наместником императора, что жизнь того рухнула к её длинным ногам и крутым бёдрам золотыми россыпями и драгоценными камнями. Так появился на свет нынешний Советник круга Мудрецов Дао.

Это отец выучил Хагая языку, трудной, непривычно сложной письменности аримов, дал своему отпрыску столько знаний о Дао, сколько не знал даже сам император. Более того, рассказал о пещере в горах, где сохранены свитки, которым около тысячи лет и о которых не знает никто. Дело в том, что сам Лао-Цзы был их родичем, и отец завещал Хагаю вернуться на родину, чтобы почтить память своего знаменитого предка.

Сделать это ему помогла сама Судьба и неведомо какие заслуги его престарелой матери. Никто не знает, как она сумела протолкнуть в тайную школу «Ордена Нагов[116]» замкнутого в общении и дотошного в обучении мальчика. Сквозь сито Совета Раввинов туда мог попасть только потомок того, кто действительно много сделал для Ордена…

            «Ох, мама моя, мама! Чем же ты всё это заслужила?» —  горько подумал Хагай, спускаясь к подножию, издали замечая силуэт «Скорпиона». Воин не таился. Заметив посланника, он молча приблизился и стал подниматься на гору. Одежда его была в пыли, виднелись размытые и высохшие пятна грязи. Не было сомнений, он изведал множество путей, прежде чем предстать пред Советом.

            Войдя в круг расположившихся возле костра магов, «Скорпион» стал напротив Шахара, и поклонился ему. Верховный лишь сомкнул тяжёлые веки в знак приветствия. Ветер трепал его широкую, седую бороду, пауза неопределённости продолжала тянуться, а маг молчал, сосредоточенно блуждая в лабиринтах спутавшихся мыслей. В конце концов, окончательно измучившись сомнениями, Шахар встал: