Посох Времени (СИ)

Берцо, дабы не демонстрировать приближающемуся всаднику слабо скрываемую тревогу на лице своего молодого друга, повернул того спиной к дороге и, как ни в чём ни бывало, продолжал разговор. Встревоженный Джеронимо, заряжаясь этой холодной уверенностью, набрал в грудь побольше воздуха и стал успокаиваться. И вдруг Ангус, до той поры болтающий без умолку, замолчал. Лонро, толкаемый чувством самосохранения вздрогнул и оглянулся.

            Навстречу им скакала….!

Она пронеслась мимо, словно молния. Ошарашенный Джеронимо смотрел на неё, широко открыв рот, как худой базарный мальчишка на увесистый кошелёк дворцового повара. К слову сказать, и Берцо, позабыв про игру в праздно болтающих торговцев, выпучил глаза и упёрся взглядом в высокую всадницу, которая в это время спрыгнула с коня и, подойдя к калитке Радимира, трижды постучала в неё тяжёлым металлическим кольцом.

Вскоре появился старик. Он ещё издали поприветствовал гостью и преисполненный радости, поспешил открыть ворота. Та вдруг обернулась и бросила цепкий взгляд на ромеев…

Лонро задержал дыхание:

— Боже! — Вскричало всё его естество, сражённое этой неземной красотой. — Какая она…!

Клубок третий

Не было никакого сомнения, красавица прекрасно понимала, какое незабываемое впечатление произвела она на чужаков. Ей было не больше тридцати лет от роду, …и она была просто ослепительно красива. Молодой Лонро молил бога, чтобы тот продлил время, и дал ему возможность ещё хоть немного созерцать это чудо и Бог услышал его молитвы:

— О! — вскрикнул кто-то недалеко от них. Этот был тот самый кривой дед, что вчера здесь же у калитки разговаривал с Радимиром. — Йогиня-Матушка…! — Старательно отмеряя шаги и опираясь на сучковатую, тёмную палку, он словно пел её имя, и так спешил, что, казалось, вот-вот бросит всё и припустит к этой волшебной девушке бегом.

Она, как видно, радовалась встрече с этим сухим, кривым старикашкой. Оставив поводья Ридимиру та, которую расены звали Йогиня, торопливо зашагала к нему навстречу и обняла, словно родного отца. Это происходило всего-то шагах в двадцати от чужаков, и они, наконец, смогли рассмотреть её как следует.

Высокая, светловолосая красавица, точёная фигура которой являла собой само совершенство. Такие женщины легко берут в плен сердца Богов, царей и героев, заставляя их бросать всё и безропотно служить их непростым прихотям.

Джеронимо, попавшему под власть неведомых чар, даже стало казаться, что он чувствует её тепло, его манили эти тонкие руки. Лонро просто сгорал от желания расцеловать её узкие ладони, прижать их к своему лицу. Тугие, словно канаты, соломенного цвета косы, спадающие из-под странного головного убора на высокую, упругую грудь, блестели в лучах утреннего солнца, словно новые, выбеленные, и золочёные канаты царских верфей, искушали прикоснуться, …обладать, быть причастным...

«Никчёмный старикан, — ругался про себя молодой ромей, — куда он её уводит»?

— И вы видите это…? — Прошептал где-то в стороне Ангус Берцо и Джеронимо понял, что сам того не замечая, сделал несколько шагов за удаляющимися от них расенами. Он будто очнулся от сна:

— Что?

— Её сапожки…

Лонро обернулся и только теперь обратил внимание на обувь красавицы. Бог мой! А ведь этот добряк Масимо Агнелли был прав! На ногах этой лихой наездницы красовались сапожки, которые были под стать разве что царицам. Эта сшитая из добротного красного сафьяна, узконосая обувь была густо украшена паутинами узоров из золотых нитей и проволоки.

Меж тем гордую расенку ничуть не смущала эта броскость. Напротив. Она относилась к ней крайне небрежно и обыденно, запросто ступая по глубокой серой пыли и попирая, таким образом, всё мироустройство, призванное свято почитать Золотого Тельца.

Берцо незаметно толкнул в бок своего молодого товарища:

 — Лонро, — прогнусавил он, — вы, я смотрю, совсем потерялись. В чём дело?

Джеронимо в этот момент всё ещё давал волю своей слабости и до последнего провожал взглядом гордую стать русской красавицы, удаляющейся к дому Радимира. Только когда она исчезла за частоколом, он, наконец, повернулся к собеседнику и с кислой гримасой заметил:

— Видели, какая она?

Берцо, соглашаясь, кивнул:

— Что есть, то есть. — и тут же добавил: — Однако же я, в отличие от Вас, мой друг, ещё помню, зачем мы здесь. К тому же, спешу вас предостеречь, она не свободна. Широкой обшлаг рукавов и две косы. Это явно говорит о том, что у этой расенки есть муж. Зная характер русских, и видя всю ценность этой особы, я бы на Вашем месте серьёзно поостерёгся, прежде чем посягнуть на что-либо. Если верить их мудрецам, у славян жёны верны мужьям не только до смерти, но и после неё.

…М-да-а, — продолжал Ангус, — а ведь этот, …ваш новый знакомый, Агнелли кажется, на самом деле глупец. Если эта расенка так непринуждённо носит сапожки, стоящие целое состояние, её след не может быть не интересен всем, кто охотится за златом. Странно, почему это он сам не захотел пойти за ней, хотя, …это его дело.