Посох Времени (СИ)

            Тем временем гаон насытился и встал. Шахар тут же принялся убирать со стола его миски и, как нив чём ни бывало, продолжал рассказывать что-то совершенно не заслуживающее внимания.

Хагай украдкой бросил взгляд в сторону повернувшегося к нему спиной «Евер-Нахаша». Дыхание Дао невольно приостановилось. Тёмное, древнего покроя платье гаона, в месте, что чуть пониже спины вдруг вздыбилось и зашевелилось.

            — Они будут к ночи, — сказал Сирах на языке их родины, и только это слегка разбавило оцепенение оторопевшего Хагая. — Мне нужно отдохнуть, — продолжил гаон, — где я могу лечь?

            Шахар угодливо сопроводил посланца Зикней ама к бамбуковой кровати в дальнем углу дома, где не раз ночевал и сам Хагай, и другие гости мага Мин-цзя. Сирах откинул назад капюшон, являя абсолютно лишённое растительности лицо и лысую голову. Маг Дао даже подпрыгнул от неожиданности. Затылочная часть черепа «Евер-Нахаша» сильно выдавалась назад и вверх, что было присуще только ануннакам[160] – божественным сущностям. Большие, слегка оттянутые к вискам разрезы глаз говорили о том же. Пребывающий в неопределённом состоянии Дао почувствовал, как у него похолодели ноги.

Тем временем хозяин жилища вытащил из угла ширму из разрисованной тростниковой соломы и отгородил ей прилёгшего отдохнуть Сираха. Заново наскоро сервировав коротконогий стол, Шахар жестом пригласил пребывающего в прострации коллегу к скромному ужину.

Вначале вкушали молча. В голове у Хагая никак не укладывалось, что новость, с которой он так спешил сюда, может сама собой отойти на второй план. Когда же безмолвное оцепенение отступило, он всё же первым решился начать разговор:

— Ты догадываешься, — тихо спросил он, — по какой причине я пришёл?

Шахар кивнул, задумчиво покосившись в сторону ширмы.

— Нашли? — задал он ненужный вопрос, поскольку наверняка знал ответ.

— Да, — ответил Дао, — в пещерах возле х’Арийского моря.

— Мы так и думали…

— Мы?

— Да «мы». — Продолжая оставаться абсолютно невозмутимым в такой …, мягко говоря, непривычной обстановке, ответил Шахар. — Посох дело рук божественных созданий, а потому я и ты здесь только помощники всемогущим ануннакам.

— Помощники…, — тихо пробубнил себе под нос Хагай, — скажешь тоже. Они же Боги, разве им нужны помощники?

Мин-цзя ничуть не смутился:

— Они лишь «Малые Боги», — с каким-то странным безразличием ответил он, —  к тому же, исходя из того, что большинство из них живут либо под землёй, либо у другого солнца, им просто необходимы те, кто будет стоять между космосом и глубинами земли. Да, должен тебе сказать, что других наших я не ставил в известность о появлении ануннаков. Да и тебе, уж прости за откровенность, дано приобщиться к этой тайне только потому, что твои территории лежат ближе всего к Посоху.

Ануннаки величественны и могущественны, но! Как это ни странно, они столь же беззащитны и уязвимы. Если Ведуны и Хранители гоев не ко времени узнают, что они здесь, Посоха нам ещё до-о-олго не видать. Слышал, — заговорщицки наклонившись вперёд, дохнул хозяин жилища прямо в ухо Хагаю, — к ночи придут ещё шестеро? Их нужно будет спрятать…

— Что за беда? — с готовностью, ответил Дао. — Мы тут и армию спрячем, если будет нужно …

— То-то и оно, — снова стал озираться Шахар, — что не так всё просто. Те, шестеро, что придут, настоящие ануннаки, а не этот …Сирах. Видел их когда-нибудь?

— Нет, — честно признался Хагай, — сегодня в первый раз. Но что нам за труд? Что один, что семеро…

— Не-е-ет, — ухмыльнулся Мин-цзя, и добавил, — всё не так уж и просто…

Очень скоро Хагаю представилась возможность понять то, о чём говорил его коллега-маг. Глубокой ночью, когда все трое, находящихся в доме Шахара уже дремали, на окраине селения вдруг завыла собака. Тут же её одинокий, леденящий душу голос подхватили другие. Хагай открыл глаза, отыскивая взглядом затихшего в тёмном углу гаона. Ануннак поднялся в свете тусклого жирового светильника и, отвечая на молчаливый вопрос в глазах, превратившихся во внимание магов, сказал:

— Пора…

Они вышли в морозную ночь, слабо подсвеченную луной через полупрозрачные шоры нависающих над скалами туч. Несмотря на все старания ступать тихо, оттенённые тишиной, звонко скрипели по снегу их шаги, но что удивительно, ни один из соседских псов, то тут, то там вспаривающих брюхо небесам истошным, глухим воем, не перешёл на лай и не стал бросаться к хворостяной ограде. Три неторопливые ночные тени, так и оставшись без внимания, проплыли к угловатой скале и вскоре исчезли за ней.

Попав с подсвеченной стороны горы в тёмный контраст её тыльной части, Хагай не сразу рассмотрел, что сползая своими пологими северными склонами к чёрным провалам ущелья, её вытянутый склон уходил далеко на запад.