Посох Времени (СИ)

Семерых не досчиталась княжья дружина после первой схватки с великанами. И хоть не место мёртвым в избе, как было ступить за тын, как снести погибших за ручей в «мёртвый град»? Славно бились воины, жизни свои отдали за Рода и Святыни, да путь их на Кроды, к Пращурам во Священный Вырий затягивался. Долг обязывал тризнавать, а действительность – брать оружие павших, и вставать на их место в боевой строй.

К утру перестал идти снег. То, что воцарилось вокруг, и мороз – не мороз, и оттепель – не оттепель. Лишь туман над вершинами сосен, да поганая сырость.

Дружинники сбивали разломанные чужаками ворота с кованных, железных накладок. Пока ладили новые жерди, накладки эти снесли кузнецам, тянуть да ровнять. Глядя с высоты поверха, как дружно собирают кмети новые сворки, Светозар тяжко вздохнул.

Неподъёмное чувство вины тяготило его сердце с того момента, как только поднялась дружина в тревоге. Он и раньше маялся, несчастный, от того, что вроде и здоров, и сил в достатке, чтобы рубиться да вотчины Родов своих отстаивать, а должон сидеть будто старец, да взирать в окошко на то, как друзи его бьются насмерть, охраняя его Урок – нести этот трижды проклятый Посох.

Слабо утешало княжьего чародея знание того, что каждый из соратников сражается ныне не только за урок Светозара, а наипаче стоит твёрдо и безропотно за долю потомков своих. И четники, и родичи их ведают, нельзя допустить чтобы попала ветвь Древа Времени, взращённого в Чертоге самого Числобога в лапы жадного пустынного Духа серых магов, того, что зовут непривычным, чужим именем – Тсыфир-Блатт.

Жгло исстрадавшееся сердце чародея сомнение. Вот подошла, обняла супруга. Молча посмотрела в глаза, вновь прижалась, будто говоря: «я понимаю тебя, любимый, я с тобой до конца. Вижу, как ты страдаешь, изводишься, но чем тебе помочь?».

Вышел к отцу с матерью малый Велимудр. Видя, как горько им, подошёл, обхватил ручками детскими, припал светлой головой и будто лебеди крылами накрыли его родители любящими руками, словно жаром Ярилы обдали, прижали к себе. Тут же откуда-то прибежал и Войтислав. Ни слова не говоря вцепился в брата, а уж через него дотянулся до отцовской и материнской рубахи: «Отче, — в страхе прошептал он, — теперь и ты пойдёшь биться за нас с великанами?»

Добромила зажмурилась. Она вдруг отчётливо почувствовала всю боль того, что переживал сейчас её супруг. Ладонь Светозара на её спине похолодела и ослабла.

— Сынок... — Одним дыханием произнесла она, — лишь сильнее прижимаясь к любимому. Горечь переливалась через край. Взрослые попросту не знали, что ответить ребёнку.

— Батя, — поднял голову Велимудр, — а это правда, что если чадам коснуться твоего Посоха, враз обернёшься стариком и помрёшь?

— Правда, сынок.

— А почему тебя самого Посох не трогает?

— А потому, — не дав отцу даже опомниться, толкнул брата в бок Войтислав, — что он чародей. Ну ты, недодума. А ещё старший…

— Княже, княже…, — торопился Кратор, — постой!

Вулкан, уже ступивший одной ногой на степи своего резного крыльца, недовольно остановился. Воевода шагал скоро, от чего металлические бляшки его защиты смачно клацали по кованной кольчуге.

Асур хмурился, так и застыв: одна нога на ступени, другая на утоптанном снегу.

— Ты так бежишь, — процедил он сквозь зубы, — будто горим. Нам только этого для полного счастья не хватало…

— Фух, — отметая в сторону шутливый тон Вулкана, выдохнул Кратор, — Светозар…

— Что такое? — дёрнулся асур, разом отворачиваясь от только что такого желанного домашнего крылечка. — Говори…

Кратор повторно вздохнул. Видно рассказывать было ему нелегко.

— Там, — начал он, — ко мне домой пришла Добромила, говорит, что Светозар решил …уйти.

            Вулкан переменился в лице:

            — Как так? — не понял он. — Что он, угорел там у себя за ночь?

            — Кто его знает? — Начал рассуждать вслух, обычно молчаливый воевода. — Сидят вон, с Боженой шепчутся. Да и кто сегодня не шепчется? Я токмо домой зашёл, а там Добромила. Рассказывает, что …Светозар. Просила меня к тебе пойти за советом, сама не решилась…

            Князь глухо по-медвежьи зарычал и зашагал в сторону дома чародея. Кратор молча отправился следом.

            В доме Светозара шумели детишки, потрескивала печь и вошедших Князя с воеводой сразу вроде и не приметили. Вошёл кто-то, ну и ладно. Может один из стражей, что стоят у дверей, попить заскочил. Как только кто-то узрел асура, дети в дальней клети тут же притихли. Вышла Росана, что была в услужении у Добромилы ещё сызмальства. Будто разбегающихся из лукошка котят сгребла она в дверной проём любопытствующих детей и, поправляя на ходу, собравшийся на животе расшитый передник, вмиг оказалась перед князем.

            — Что ж ты, — обернувшись к Кратору, спросил с недоверием Вулкан, — беда, беда. Во-на, терем ходуном ходит, Росане рога на кике на ухо завернули…. Тут ли…? — глядя на то, как покраснев, стала поправлять свой головной убор скромная, добрая женщина, властно спросил князь, и невидимые за дверным проёмом дети перестали даже шептаться.

             — Он в светлице, наверху…, — Росана указала гостям на уходящую под балки лестницу.