Посол Господина Великого (Новгородская сага - 2)

Всех пленников в Русу пригнали. Дней с десяток прошел уже после пораженья Шелонского. В Русе сам государь московский был - Иван Васильевич. Строгость свою показал к переветчикам - в обозе-то договор с Казимиром нашли. После казнены были на Москве бояре именитые новгородские - средь них и посадник Борецкой Дмитрий, и друг его Василий Казимир, и боярин Киприян Арбузьев - вот уж не пригодилось богатство-то. Один Епифан Власьевич упасся, то ли прощен был, то ли позабыли про него, дурня старого. Иван Васильевич в кругу ближнем так объяснял те казни: Новгород-де никакая не особая сторона, а его, великого князя, отчина. Потому и бояре - не пленники именитые, а изменники-переветчики, только смерти и достойные. Потому - какое с ними благородство? Какой выкуп? Казнить всех! Головы - с плеч!

Что ж касаемо других людишек, простых... Ох, виноваты и они пред государем великим, ох, виноваты...

К вечеру попросился Олег Иваныч к Силантию-воеводе. Тот встретил ласково, угостил пивом. Дальше беседа пошла.

- Осерчал государь и на простых людишек новгородских, - качая головой, тихо произнес Силантий. - Казни великие могут быть, коли не заступится за них никто... за предателей-переветчиков!

- За Родину свою бились, за свободу да вольности новгородские! - не выдержал Олег Иваныч. - А ты - "предатели"...

- А как же грамота, что в обозе вашем нашли? - взвился Силантий. Договор с Казимиром!

Олег усмехнулся:

- Ты что, Силантий, совсем уж нас за дураков держишь? Зачем же такую важную грамоту с собою в битву возить? Да лучше б в храме Софийском упрятать подале! Ежели б была она... Ты ж знаешь, я сам в то посольство ездил - ни о чем с Казимиром не договорились, ничего не обещал он...

- А грамота?

- А грамота та - подложная, сам понимать должен! Несподручно Ивану Васильевичу запросто так Новгород воевать, вот и выискивает вины мнимые...

Заскрипел зубами славный московский воин. Ничего не ответил. Отпил пива из кувшинца прямо, губы рукавом вытер.

- Не о том говорим мы с тобой, Силантий, - покачал головой Олег Иваныч. - О пленных думать сейчас надобно! Не только бояр - и простых много. Чего ж их зря губить-то?

Силантий задумался, кивнул согласно.

- Мыслю я - Феофил, владыко новгородский, заступиться перед государем московским может! - закончил Олег Иваныч.

- Феофил? - удивленно переспросил воевода.

- Феофил! - утвердительно кивнул Олег. - Владыко наш князю московскому зла не делал - полк его с вами сражаться не стал, да и прежде того - сколько раз митрополиту Филиппу Феофил честь выказывал. Думаю, не забыл то Иване Васильевич...

- Может, и не забыл, - пожал плечами Силантий. - Но чего ж ты от меня-то хочешь, человече?

- Гонца к Феофилу! - Олег Иваныч взглянул прямо в глаза московскому воеводе. - Иль хочешь, чтоб с пленными было так, как там, на поляне?

Вздрогнул Силантий, опустил плечи. Задумался. Гонца к Феофилу... Что ж, можно и гонца... хуже не будет. Только обставить все по-хитрому...

Встав с лавки, Силантий подошел к Олегу Иванычу и торжественно возложил ему на плечо руку:

- Ты - мой пленник, Олег. Потому - отпускаю тебя покуда под честное слово, как рыцаря славного. Коня дам - скачи в Новгород, к владыке. Все как есть обскажешь! Только... - Силантий оглянулся: - Только - ежели что, сделаем так, будто бежал ты, коня украв, - понизив голос, закончил он. Попадешься - казнят. Ну, а не попадешься - ко мне возвратишься обратно... Согласен?

Олег Иваныч кивнул, соображая, как бы ловчее проехать... Да не попасться бы...

- Коня у реки возьмешь, на водопое.

Ближе к ночи ринулся прочь Олег Иваныч, коня с реки уведя. Что есть мочи гнал, торопился. Впрочем, никто его и не останавливал - за своего сходил в тегиляе московском, Силантием-воеводой выданном...

Когда коня брал, человечка одного спугнул, у реки-то. Человек тот в камышах прятался, руку пораненную рубахой перевязав. Умело перевязал видно, знал - как. При виде всадника к кустам метнулся - об бригантину латы нагрудные немецкие, им же сброшенные, спотыкнулся. Гремнули латы затаился человек, кинжал длинный в руке сжал. Однако не оглянулся всадник, исчез в дымке ночной. Так и не встретился Олег Иваныч с Геронтием. А тот и не узнал его - поди разбери во тьме-то! Руку раненую под плащ упрятав, пошел на север Геронтий, в урочищах болотных таяся. В деревни, что на пути встречались, иногда заходил осторожно, лекарем бродячим сказываясь, но все больше лесами пробирался. В поясе зашитые гроши серебряные немецкие позвякивали. Не тратил их Геронтий, берег. В пути ягодой да рыбой перебивался, исхудал весь, да зато рука израненная не докучала - быстро на заживку пошла, что и сказать, лекарем Геронтий был изрядным. Дней через несколько вышел Геронтий к реке широкой. То Нева-река была. Мелких купчишек увидев - к ним попросился...