Посол Конкордии

Отряд двигался по имперском тракту, ведущему к захваченному замку Стэррифог, целый день. Потом один из патрулей авангарда обнаружил гравийную дорогу, пересекающую имперский тракт с юго-запада на север, и отряд свернул в северном направлении. Спустя полдня пути с трех из десяти купленных Нирмо в Глелисе лошадей слетели подковы. Пришлось объявить привал, на котором взбешенный старший маг лично отрезал несчастным животным головы заклинанием Воздушной пластины Укенги, и в котлы наемникам в дополнение к стандартному рациону пошла конина. Что характерно, опытные наемники Конкордии из сотен Фирдорна и Мижардина восприняли расширение рациона довольно радостно – в северных землях, где расположен город магов, конина является одним из традиционных блюд, а убитые лошади были достаточно молоды для того, чтобы их мясо осталось нежным. А вот имперские наемники, за исключением пиратов и северных охотников, наотрез отказались есть ее, на радость остальным, получившим увеличенный паек.

– Видимо, эти имперские варвары просто не могут позволить себе разводить достаточно лошадей, чтобы употреблять их в пищу, – поделился Нирмо с Гаром и Дорамом, отрывая зубами кусок от стейка из конины.

– Несчастные… – печально подтвердил Дорам, продолжающий играть в кантус с Гаром и достигший, надо сказать, немалых успехом в управлении элементалем Воды. Маги сидели друг напротив друга у одного из окон кареты, а снаружи сражались песчаный и водный элементали, подчиняясь приказам и следуя советам своих создателей. Магические создания теперь были размером с человека, да и Дорам с Гаром почерпнули основы ритуальной магии у Нирмо. Иногда старший маг совсем скучал – что на пути в Глелису, что во время нахождения в ней, – и тогда он, замечая партию в кантус, принимался давать советы по созданию и использованию ритуальных артефактов как основ для создания элементалей. Младшие маги думали, что Нирмо – хороший игрок в эту игру-поединок.

К слову, младший мастер был неплохим игроком, но официально имел лишь седьмой разряд. Низший из семи, само собой, да и бумаги, подтверждающие его присуждение, были им потеряны давным-давно. Играл же он на уровне где-то пятого, не выше. Талант к магии, могущество и знания ритуалистики не давали тактической гибкости ума, необходимой для получения удовольствия от дуэли слуг. Нирмо предпочитал чувствовать, как его заклинания раздирают плоть и души врагов, как они сталкиваются с магией и телами оппонентов, как просачиваются в щели в их защите, – проще говоря, он был боевым магом-ритуалистом. Участвуя в поединках в кантус, он не переставал зевать и думать о том, что одно-единственное заклинание – и этот одерживающий над ним победу игрок превращается в хорошо прожаренный или многократно изломанный кусок мяса.

Прямо сейчас внутри водного элементаля крутилось «сердце», созданное по советам Нирмо – маленький аметист, исчерченный руническими символами. Этот зачарованный камень создавал особую пленку поверх элементаля, контролируя его форму и уменьшая количество магических сил, тратящихся на поддержание существования этого создания. Гар же использовал «сердце» собственной разработки, руны на котором Нирмо, не изменяя сути, связал в единый рисунок, что значительно усилило силу заклинания. Это был мраморный шарик, магически притягивающий песчинки. В результате песчаный элементаль стремился к форме шара, что было довольно-таки неспортивно по правилам профессионального кантуса в силу простоты, примитивности и, как следствием, надежности и неизящности подобного сохранения формы элементаля.

Впрочем, Гар на такое отвечал тем, что «правила профессионального кантуса требуют призывать множество элементалей или элементальных сгустков, так что данное обвинение неактуально».

Таким образом маги убивали время, а солдаты шагали и разведывали дорогу. Спустя четыре дня и несколько поворотов отряд забрел по лесовозной дороге в заброшенную лесопилку, и ему пришлось возвращаться на три часа пути назад. С учетом разворота колонны было потрачена половина дня. После этого случая Нирмо стал внимательнее следить за выбором пути и пообещал казнить следующего виновника потери времени. Судя по состоянию казны, время было на исходе.