Посольская школа. Душа Сокола

— Тиран, — шипел под нос. — Деспот! Золото ему лишнее. Ладно, пусть, плевать на золото, мой дар кому-то нужен. Нужен! Выкусил, съел? Я могу приносить пользу людям. Я не выродок!

— Уходите, господин Плиний, разговор окончен, — мягко сказала мама.

— Но юноша явно расстроен. Мне кажется, он хочет пойти со мной.

— Вам кажется, — отрезал отец. — Уходите!

— Ну и пусть катится! — взвился Франко. — Я без лицензии жил и без работы проживу! Так и просижу на шее у отца. А лучше в подвале. С крысами! Да, там моё место. Отброс, пожирающий отбросы. Ошибка богов!

Фредерико слез с подоконника и сжался в комочек. Брату под горячую руку лучше не попадаться. Оттаскает за волосы или толкнёт так, что больно шмякнешься об пол.

— Двадцать золотых, — сказал Плиний. — Поверьте, я торгуюсь только потому, что мне очень нужен мальчик.

— Он болен, — ответил отец. — Его нельзя одного выпускать на улицу. Имейте уважение к нашему горю. Франко скоро запечатают, не давайте ему ложных надежд.

Брат остановился и посмотрел в окно на дождь. Такие же серебристые червячки покатились по его щекам. Он держался. Не хныкал, как маленький. Молча сжимал кулаки.

— Очень жаль, — тихо сказал Плиний. — Такой симпатичный юноша, такой редкий дар.

Франко рукавом вытер слёзы.

— Сиди здесь, Фредерико. Не ходи за мной.

Стало страшно и холодно. Ветер дул от окна, стена больно давила на затылок. Они снова кричали. Все разом. Маленький мальчик, как за луч света, хватался за голос мамы. Сейчас она их успокоит. Сейчас они перестанут. Но мама завизжала так, что дышать стало трудно.

— Фенар! Святые боги, Фенар. Нет, Франко, нет! Что ты наделал?

Страх крепче вжимал его спиной в стену. Зубы скрежетали, перед глазами вспыхивали и гасли цветные круги.

— Нет, — заплакал Франко. — Нет, мама.

— Ты убил их, — сказал Плиний. — Твоих родителей больше нет. Скорее, нужно уходить. Тебя схватит городская стража и тогда точно запечатает. В доме ещё есть кто-нибудь? Франко, сосредоточься, посмотри на меня. В доме есть прислуга?

— Только брат.

— Сколько ему лет?

— Семь.

— Его тоже придётся убить.

В реальности было холодно. С неба падал дождь, кто-то тряс его за плечо и шептал испуганно: “Сокол, Сокол”. Без паники, без истерики, но так, что хотелось открыть глаза.

— Очнулся? Вставай.

Он поднимался прямо из лужи. Пропитавшаяся грязью одежда остыла. Всё плыло и качалось, как перед ещё одним обмороком.

— Я вспомнил, — прохрипел Фредерико. — Я всё вспомнил. Франко убил родителей. Я видел мать. Отца. Он выжег им глаза. Чёрные провалы, обуглившаяся кожа. Моей маме, представляешь? Она гладила его по волосам, обнимала, пела песни на ночь, а он…

Воздуха не хватило, Фредерико захлебнулся.

— Тише, — просил Магнус, усаживая его на скамейку. Голова снова опёрлась на что-то твёрдое. — Это в прошлом.

— Он потащил меня во двор, он правда хотел убить. Я видел в его глазах…

— Это в прошлом. Ты выжил, всё хорошо. Посмотри на меня. Сокол, я здесь.