Посольский город

Все оказалось далеко не так просто: Бремен контролировал вход на иные из своих территорий почти так же строго, как выход. Мы планировали сойти на Ариеке, поэтому я не могла просто подписаться на очередной рейс. В Доме Транзитов озадаченные чиновники посылали меня от одного начальника к другому. Ничего иного я не ждала, но все же невольно спрашивала себя, как далеко вверх по служебной лестнице – если я не ошиблась в оценке стоимости мебели в последнем офисе – может зайти перекладывание ответственности.

– Вы собираетесь вернуться в Послоград? – спросила женщина, которую от кабинета начальника отделяли две-три ступеньки. – Вы должны понимать, что это… несколько необычно.

– Так мне все и говорят.

– Скучаете по дому?

– Да нет, – сказала я. – Ради любви чего только не сделаешь. – Я театрально вздохнула, но она не захотела поддержать мою игру. – Нельзя сказать, чтобы мне очень хотелось снова застрять в этой дыре. – Она встретила мой взгляд и промолчала.

Она спросила меня, что я планирую делать на Ариеке, в Послограде. Я ответила правду – флокировать. Это ее тоже не позабавило. Кому я собираюсь доложить о своем прибытии? Никому, ответила я, там у меня нет начальства, я гражданское лицо. Она напомнила мне, что Послоград – один из портов Бремена. Где я была с тех пор, как уехала оттуда? Везде, подчеркнула она, а кто может это подтвердить? Пришлось мне поднимать все свои карты и записи, хотя она наверняка знала, что во многих местах к таким формальностям относятся спустя рукава. Она прочитала мой список, включавший терминалы и короткие остановки, о которых я даже не помнила. Задала мне пару вопросов о внутренней политике пары-тройки мест, на что я могла лишь улыбнуться в ответ, так как совершенно не представляла, что отвечать; а пока я собирала всякую всячину, она сидела и смотрела на меня.

Не знаю, в чем она меня подозревала. В конце концов, как имеющая карту на вылет уроженка Послограда и иммерлетчица, поручившаяся за своего жениха, я имела право на вход, и оставалось только запастись терпением, чтобы получить разрешение для него и для себя. Скайл готовился к работе на Ариеке, он читал, слушал записи, смотрел немногие существовавшие триды и видео. Он даже придумал название для своей будущей книги.

– Только на одну смену, – предупредила его я. – Со следующей сменой улетаем назад. – В Чаро-Сити, в соборе Христа Загруженного – на чем, к моему удивлению, настоял Скайл, я вышла за него замуж по бременскому закону, и, зарегистрировав наш платонический любовный союз, повезла его в Послоград.

Часть первая Прием

Настоящее, 1

В Дипломатическом Зале яблоку было негде упасть. На любом бале, на любой встрече или проводах гостей всегда бывало полно народу, но такого, как в тот день, не случалось. Хотя чему тут удивляться: все были крайне возбуждены. Как ни старались служители убедить нас в том, что это обычная встреча, судя по их голосам, они и сами в это не верили.

Со всех сторон толклись разодетые гости. Я тоже надела драгоценности и активировала несколько приращений, которые создавали вокруг меня приятное свечение. Прислонившись к стене, я почти утонула в листьях.

– Ну разве не красавица? – Меня нашла Эрсуль. – Стрижка короткая. Волнистая. Красиво. Ты попрощалась с Кайли?

– Большое спасибо, и да, я попрощалась. До сих пор не верю, что ей удалось получить документы на выезд.

– Что ж. – Эрсуль кивнула туда, где Кайли повисла на руке Дамье, женщины из служителей, частично ответственной за выдачу карт.

– Думаю, что без горизонтального заявления тут не обошлось. – Я рассмеялась.

Эрсуль была автомом. В тот вечер ее наружную оболочку украшали павлиньи перья из акрила, а вокруг лица вращались триды, изображавшие драгоценности.

– Я так устала, – сказала она. Ее лицо пошло рябью и затрещало, как от радиопомехи. – Вот дождусь, когда можно будет взглянуть на нашего нового посла в действии – разве можно пропустить такое? – и пойду.

Ее стремление пользоваться одним корпусом за раз было продиктовано понятиями о вежливости или удобстве, принятыми у террафилов. Думаю, она знала, что общение с существами, имеющими более одного физического воплощения, представляет для нас проблему. Разумеется, она была импортным продуктом, хотя и неясно, откуда ее привезли и когда. В Послограде она жила дольше всех, кого я знала. Ее тюрингское программное обеспечение далеко превосходило местные возможности, да и вовне я ничего подобного не встречала. Обычно контактировать с автомом – все равно что разговаривать с кем-то, чьи способности к познанию глубоко повреждены, но с Эрсуль мы дружили. «Приходи и спаси меня от этих деревенских дурачков», – бывало, говорила мне она, когда ей случалось загрузиться в компании других автомов.

– Ты шутишь сама с собой, когда никто не смотрит? – спросила я у нее однажды.