Посольство

- Ну, что, Джим? - продолжал Хигсон. - Как прошла встреча с министром? Французы утверждают - "весьма бурно", а министр якобы "был резок". Другими словами, разругались вдрызг. Так это?

- Не знаю.

- Это все похоже на правду, - заметил Остин. - Кто эти парни на фотографии? Ты узнаешь кого-нибудь?

- Я не знаю, откуда взялись эти снимки, впервые их вижу. По-моему, это липа - монтаж. Может быть, во "Франс-Суар" их передали русские из посольства.

Раздался недоверчивый гул: журналисты заговорили все сразу.

- Дайте-ка мне, я выясню, - Гэмбл взял газету и напра-вился к дверям.

Наверху, в приемной, Торелло попросил его подождать и унес газету в кабинет, откуда вскоре появился Шеннон:

- Джим, посол просит вас выяснить происхождение этих фотографий.

- Попытаюсь, - сказал Гэмбл, - но особых надежд на успех не питаю и вам не советую. - Он снова стал вглядываться в снимки.

- Это длиннофокусный телеобъектив, - сказал Шеннон. - Поинтересуйтесь, с какой точки велась съемка, и откуда приплыли фотографии в редакцию.

- Напротив посольства постоянно торчат машины. Снято, похоже, с Елисейских Полей. Да! Теперь вот что: у меня там внизу орава журналистов, они ждут ваших впечатлений от встречи в МИД, а теперь ещё и насчет фотографий.

- Вот наше заявление.

Гэмбл взял протянутый ему листок бумаги. Там кратко и в нарочито безмятежном тоне говорилось о состоявшейся встрече министра иностранных дел Франции с послом Соединенных Штатов, в ходе которой посол ещё раз заявил, что все слухи о похищении ни на чем не основаны, и посольство не имеет никакого отношения к инциденту. Сморщив лоб, Гэмбл сквозь сигаретный дым посмотрел на Шеннона.

- Это все?

- Мы и на это-то еле вырвали согласие госдепа. А чего бы вам хотелось?

- А то вы не знаете? Журналисты знают, что в МИД произоше крупный разговор, и припасли вам вопросиков шестьсот. А эта бумажка только раззадорит их.

- Сожалею, - ответил Шеннон, - но ничего больше у меня нет.

- А вы знаете, что намерены предпринять французы? Не знаете? Сейчас расскажу. Они поднимут волну насчет тайных операций ЦРУ, припомнят и "U-2", и Гватемалу с Ираном, и Залив свиней, потревожат тень Джона Фостера Даллеса, дадут рисунки и графики. Разумеется, не от имени правительства, но в самой грубой форме. Потому что после студенческих волнений ничего жареного давно не было. Это сенсация, понимаете? В пару к той, когда ЦРУ оказалось причастно к заговору генералов в Алжире.

- "Что говорить, когда нечего говорить?"

- Чем меньше информации, тем больше должно быть слов. Ну, ладно, я понимаю, что так решено наверху. А как быть оо снимками?

- Можете сообщить, что один снимок, по крайней мере, - фотомонтаж: ни людей, ни здание на нем определить нельзя. Вторая картинка - любительский снимок, его могли сделать когда угодно.

- А кто такой этот Рухмайер?

- Первый раз слышу.

Гэмбл ещё постоял, глядя на Шеннона, потом тяжело вздохнул и побрел к двери. Шеннон посмотрел ему вслед. Да, не позавидуешь - его сейчас будет рвать в клочья вся журналистская братия. Когда Гэмбл был уже на пороге, он окликнул его:

- Кстати, Джим, вы слыхали, что случилось сегодня утром?

- Нет. А что случилось?

- В посольство проник злоумышленник, ранил Горенко и охранника, а одного француза застрелил насмерть.

- Да вы шутите!

Шеннон молча покачал головой.

- Если что-нибудь от кого-нибудь услышите об этом проис-шествии, дайте мне знать. Хорошо?

- Да кто же это был?

- Еще не выяснили. Он задержан. Так вот - если кто-нибудь спросит вас, отнекивайтесь и немедленно сообщите мне, кто это у нас такой осведомленный.

- А вы думаете, спросят?

- Весьма вероятно. Страсти разгораются.

Шеннон, зайдя в туалет на первом этаже, вымыл руки, подтянул узел галстука и по длинному боковому коридору направился в корпус "В". Взбежав по белой каменной лестнице, он миновал столовую и оказался в длинной комнате, похожей на судовой бар: синий ковер, черные кожаные кресла, низкие столики из темного дерева с лампами под красными абажурами.

Здесь сотрудники посольства могли выпить перед обедом или вечером, сюда они приводили друзей. Шеннон нечасто бывал в этом подобии клуба. Постояв несколько секунд, он, отвечая на раздающиеся со всех сторон приветсвия, прошел к незанятому столику и сделал заказ. Напротив расположились британский военно-воздушный атташе и несколько канадцев. Только они имели право бывать в баре, пользуясь привилегией, подчеркивавшей "особые отношения" США с этими странами.

Шеннон закурил и сделал вид, что углубился в недавно полученное письмо из дому. После совещания посол попросил советника задержаться, и Шеннон нюхом чуял неприятности.