Посольство в Московию 1569-1572

Как раз в это время произошла смена приставов, изменение от худого к худшему. Наше заключение длилось до 5 сентября, когда нам приказали отправиться в Муром, что в 400 русских верстах от Москвы. По-нашему это примерно 80 миль ⁴⁴ вдоль рек (Москвы и Оки), но прямо по дорогам это 60 наших миль. Те три недели, что длилась наша поездка, мы получали очень мало еды. Первой на пути была Коломна, примерно в 18 милях от Москвы. Она казалась хорошо укрепленной каменными стенами и башнями. Следующим местом был Переяславль-Рязанский. Вокруг него были деревянные укрепления, кроме того, по дороге встретились Касимов и другие маленькие города и деревни, но ни в один из них мы не могли заехать, чтобы добыть себе еду. 24 сентября мы прибыли в Муром, где нас отвели в пустой дом. Поскольку в нем была лишь одна комната, пристроили еще три, и скоро территорию вокруг дома окружили высоким забором, в котором было 745 бревен. Великий князь прислал письмо, чтобы нам давали необходимую пищу. Но из напитков за все время нашего заключения мы не получали ничего, кроме русского кваса. Хлеба было так много, что почти все мы покупали на его излишки кожу, чтобы сшить себе сапоги и гамаши, а также русское полотно. Если бы не такое обилие хлеба, многим из нас пришлось бы ходить разутыми и раздетыми. Но и здесь русские не пренебрегали выгодой для себя, присваивая часть хлеба. Нельзя не упомянуть большую доброту Господа к нам, несчастным, когда мы чудом избежали чумы во время пути и осенью. Она свирепствовала по всей России, даже в тех местах, где прежде о ней и не слышали. Из нашей свиты умерли лишь двое: один в лодке во время пути, другой-в Муроме. Поэтому мы приучились повторять слова псалма: "Живущий под кровом Всевышнего под сенью Всемогущего покоится. Падут подле тебя тысяча и десять тысяч справа от тебя; но к тебе не приблизится" (Псалтирь, Псалом 90, 1,7). Действительно, это так удивительно, так милосердно, мы об этом не могли и думать,-но мы выжили. Да будет вечно славиться имя Господа! В наше Муромское заключение прислан был королевский гонец Власиус Прюдцен. Он прибыл из Москвы 15 марта 1571 года со слугой по имени Анд-реас Китуйнен после того, как чума убила остальных его спутников прошедшей осенью в Москве. Все время они поддерживали в нас тщетную надежду на свободное возвращение домой. 2 августа из Москвы прибыл еще один гонец, чтобы узнать, как у нас дела и живы ли мы. Он отметил нашу свиту в своем списке и утешил надеждой, что скоро русский Великий князь проявит к нам свою царскую милость. После этого он уехал. 20 сентября того же года из великокняжеской слободы прибыл другой посланец короля. С ним было три человека. Имя гонца было Эрик Якоби. Еще из Орешка он отправил через русского гонца королевские письма московскому царю, который был тогда в слободе, туда же проводили и его самого. Ему, однако, не дали говорить с царем, а послали к нам. Он сказал, что выехал из Выборга шесть недель назад. 25 сентября, когда мы обедали, во двор нашей тюрьмы прибыл московский гонец. Он собрал всю нашу свиту, а пока мы задержались в комнате, забрал одного из королевских слуг, чье имя было Олав Ханссон. Что с ним сделали, мы не знаем. Некоторые говорили, что московский гонец увез Ханссона, чтобы якобы отправить его в Швецию вместе с королевским курьером подтвердить, что с Божьей помощью мы еще живы. В тот день мы похоронили лекаря, которого унесла чума. Да будет Господь милостив к его душе.

9 октября 1571 года. По воле Божьей мы провели в Муроме уже год и две недели. За это время мы не сделали ничего, кроме того, что я уже вкратце упомянул. Наше сознание постоянно отравлял тот раздор, подлым сеятелем и подстрекателем которого был Матиас Шуберт, безбожный, злой, коварный и безумный тиран. Пусть Господь воздаст ему по заслугам.