Поспешай не торопясь

/Бог мой, неужели это так очевидно?/ Она посмотрела на стол, не очень-то желая обсуждать это с ним, но стоило признать, что не так уж много людей было в курсе ее отношений с Никки и уж тем более о том, какова история этих отношений. Клэр была по уши в своих собственных проблемах, и Хелен вовсе не хотелось добавлять еще больше груза на ее хрупкие плечи. С кем еще она могла поговорить об этом?

«У нас с Никки возникли некоторые разногласия в планах на дальнейшую жизнь».

Он внезапно очень заинтересовался. «Как так?»

Хелен поколебалась, но потом решила, что если сможет поговорить об этом, то это поможет ей самой лучше понять ситуацию. «Она нашла великолепную квартиру, полностью отделала ее и теперь хочет, чтобы мы туда переехали».

«А ты не готова съезжаться».

Хелен сдержала горький вздох. «Нет, я бы так не сказала. Уже хотя бы из-за того, что именно я последние два месяца подталкивала ее к тому, чтобы переехать ко мне».

«Не хочешь оставлять свою квартиру?»

«Нет».

«Почему?»

Хелен стиснула зубы. Какой смысл заново перечислять все те причины, которые Никки одну за другой методично опровергла? Позволить Доминику сделать то же самое было уже чересчур. «Я просто не хочу ее продавать».

«Не продавай. Сдай в аренду. Доход покроет ипотеку и, возможно, даже еще что-то останется».

«Никки сказала то же самое. – Голос Хелен практически звенел от раздражения. – Все не так просто, Доминик. Мне придется объявления подавать, Бог знает сколько времени ухлопать на встречи и общение с потенциальными квартиросъемщиками. И каким-то образом еще найти именно того, кому смогу доверять. Очень сложно понять, каким квартирантом будет тот или иной человек».

«А что скажешь насчет меня?»

Хелен вздрогнула и уставилась на него. «Что?»

Доминик пожал плечами. «Я с родителями живу, с тех пор как вернулся из Греции, и это, уж поверь мне, не фонтан. Я начал подыскивать себе отдельное жилье, но все, что мне предлагали либо редкостная халупа, либо очень далеко от работы. Я же был у тебя дома, Хелен. Мне, правда, очень нравится твоя квартира. К тому же от нее до родителей рукой подать. Может, ты хотела бы сдать ее мне?»

Хелен почувствовала себя рыбой, которую поймали и оставили беспомощно биться на суше. Все пути выхода внезапно обрывались, каждое возражение, которое она могла сформулировать, моментально разбивалось о четкое и разумное решение. От этого хотелось кричать.

«Я дам тебе знать в случае чего, – с некоторой неуверенностью сказала она. – Я пока еще не решила, перееду ли я к Никки». Она не была уверена, купился ли он на это, но он лишь легонько пожал плечами и перевел разговор на рабочие вопросы.

Когда спустя несколько часов Хелен вошла в квартиру, ее встретила лишь тишина. И почти шокирующее чувство разочарования заставило ее осознать, насколько она надеялась, что Никки будет здесь для примирения. Для того чтобы сделать первый шаг навстречу, который она сама из-за боли и гордости сделать не смогла. С несчастным видом она преодолела короткую лесенку, ведущую в гостиную, и бросила портфель на журнальный столик. Стянув с себя пальто, она кинула его на кресло и направилась в спальню, чтобы переодеться. Но, сделав пару шагов, она резко остановилась и безвольно опустилась на диван. Слушая окружающую ее тишину, Хелен оглядела свои вещи и впервые в жизни поняла, насколько пуста и безжизненна ее квартира, когда в ней нет женщины, которую она так любит.

И хуже всего было то, что в глубине души она понимала, что если она продолжит упираться рогом в землю, Никки сдастся. Не из любезности или собственного желания, а оттого, что, в конце концов, просто решит, что быть с Хелен для нее важнее трудностей с преодолением расстояния между Южным Лондоном и кафе. Важнее, чем иметь собственное пространство вместо того, чтобы чувствовать себя гостем в квартире Хелен. Важнее чувства собственного достоинства и гордости. Она пойдет на компромисс точно так же, как сделала это, уйдя из клуба, чтобы они могли проводить больше времени вместе. Она примет это так же, как приняла то, как Хелен оставила ее в тюрьме, чтобы никогда не увидеться снова, и ушла, просто потому, что была не в силах справиться со своей влюбленностью в Никки. Так же, как она принимала любое решение, которое Хелен делала относительно их отношений, даже если это значило пожелать ей удачи сквозь невыносимую боль, когда управляющая начала встречаться с Томасом Во. И не потому, что она была слабой. А просто потому, что счастье Хелен значило для нее гораздо больше, чем ее собственное.

Хелен почувствовала слезы, застилавшие ее глаза. Какой же абсолютной сволочью она была. Она заявляла, что любит Никки. Но что это за любовь, когда она только и делала, что пыталась подстроить все события и обстоятельства так, чтобы они устраивали ее, даже не задумываясь о том, что будет лучше для ее девушки? Она ожидала, что ее любимая просто поддастся всем ее требованиям только потому, что она… Потому что она была…

Потому что она была напугана до одури.