Поспорить с судьбой

— А еще наглый, бессовестный и совершенно бестактный, — добавил король, у которого явно лопнуло терпение. — Ольга, я могу тебя попросить об одном одолжении? Сделай мне чаю, пожалуйста.

— Вы драться не будете? — уточнила девушка, поднимаясь.

— Что ты, — заверил ее Кантор. — Даже если его величество и захочет съездить мне по морде за мою наглость и бестактность, у него не хватит на это сил. Он меня просто не догонит.

Король проводил Ольгу взглядом, убедился, что она дошла до кухни и загремела посудой, после чего перевел взгляд на потенциального противника. Он больше не улыбался, и в его бесцветных глазах светилась холодная властная жестокость.

— Придержи свой язык, — угрожающе произнес он, глядя на Кантора в упор, — или ты сегодня пожалеешь о том, что он у тебя вообще есть.

— И что вы мне сделаете? — ощетинился мистралиец, поскольку ему стало немного жутковато. Когда король смотрел вот так, в упор, его ледяные глаза поразительно напоминали глаза советника Блая, неоднократно преследовавшие Кантора в кошмарных снах. — Отдадите Флавиусу за оскорбление короны?

Шеллар усмехнулся, отчего сходство стало еще сильнее, и жестко сказал:

— А тебе не приходило в голову, что, когда мне надоест слушать твои оскорбления, я могу просто ответить тем же? И поскольку я отлично знаю, где твое самое больное место, одного оскорбления с моей стороны в присутствии… той же Ольги, скажем, будет достаточно, чтобы раз и навсегда лишить тебя не только твоей наглости, но и элементарного достоинства.

Кантор застыл, окаменев от такого заявления, и понял, что на этот раз его уделали. Изящно и жестоко. Второй раз в жизни он так серьезно расплачивался за свой наглый язык, и это было еще больнее, чем в первый, когда он получил нож под ребро. Больнее, страшнее… и унизительнее. Поскольку защитить свою честь никакой возможности не будет. Король скажет свои несколько слов, и его слово будет последним, и возражать что-либо будет бесполезно, и даже отстоять свою поруганную честь в поединке не будет возможности — короли не вступают в поединки. Во всяком случае, в Ортане. И хвататься за пистолет либо морду ему бить бесполезно вдвойне, этим ничего не докажешь. И будешь, товарищ Кантор, сидеть и обтекать дерьмом со всех сторон, поскольку возразить тебе будет нечего, ведь скажет-то его величество чистую правду, и все это знают, и Ольга тоже… Ну, спасибо, Азиль… промолчать не могла…

— Ты все понял? — спросил король. Кантор молча кивнул. — Тогда изволь извиниться, пока не пришла Ольга, и можешь считать, что мы квиты. Впредь, когда издеваешься над кем-либо, не забывай, насколько сам уязвим в этом отношении. Или твоя непомерная наглость — следствие комплекса неполноценности, приобретенного именно на этой почве?

— Довольно! — резко перебил его Кантор.

— Что ж, довольно так довольно. В конце концов, недостойно издеваться над поверженным противником. Пожалуй, можешь даже не извиняться, с тебя достаточно.

Поверженному противнику, в общем-то, было уже все равно, извиняться или нет, так что великодушный жест его величества ничуть его не утешил. Кантор снова молча кивнул и вспомнил недавний разговор с Амарго. Совершенно прав был друг и наставник, очень даже умеет его величество Шеллар разговаривать по-плохому… И напрочь отбивает желание смеяться над собой, что тоже верно сказано.

— Кантор, — негромко позвал король спустя несколько минут уже обычным спокойным голосом. — Не обижайся. Я понимаю, что сделал тебе больно, но, согласись, я достаточно долго терпел, а нормальные человеческие слова до тебя не доходят.

— Это не больно, — проворчал Кантор. — Это хуже. Видимо, я вас тоже задел… по больному месту?

— Да нет, это место у меня как раз самое что ни на есть здоровое, просто достал ты меня до самых печенок своим хамством. Сделай что-нибудь с лицом. Когда Ольга выходила, ты улыбался. Если она увидит тебя таким, как сейчас, до утра будет приставать к тебе с вопросами, что случилось.

— Полагаете, это так просто?

— Не знаю, просто или нет, но уверен, что ты можешь. Ты же профессионал. В конце концов, это твоя проблема, если не хочешь объяснять Ольге, чем я тебя так расстроил…

Кантор вздохнул, закрыл глаза и сосредоточился.

Когда Ольга вернулась с чашкой чая, он улыбался.

— Поговорили? — спросила девушка, настороженно переводя взгляд с одного на другого. Оба, как по команде, дружно улыбнулись в очередной раз и молча кивнули. — Вы больше не будете ссориться? — жалобно спросила Ольга, ставя чашку на стол перед королем. — Я просто не переношу, когда мои друзья ссорятся между собой.

— Ни в коем случае, — пообещал его величество. — Спасибо.

— Прости, — покаялся Кантор. — Я больше не буду так шутить. Что-то я, действительно…

— Ну, тогда жалуйтесь, ваше величество, — предложила Ольга, усаживаясь и наливая себе кофе.

— Да знаешь… — улыбнулся король. — Мне уже расхотелось. Твой друг меня подбодрил и не дал окончательно пасть духом, так что желание поныть у меня уже прошло. Разве что, если вы можете дать мне какой-либо практический совет, я его с радостью выслушаю.