Посреди земли

«Луна сегодня — строгое раздумье.
Серебряною лентою уходит от забот,
По каменистому, крутому небосводу
Худышка-мальчуган задумчиво бредет.

Потрепанные ангельские крылья в кулачке сжимает,

И радости в открытой наготе расселись по его плечам.
Бредет он в блеклой синеве небес,
А на земле счастливцы плачут в тревожных снах своих».

Прочтя эти строки, Беата Старк улыбнулась, полистала дальше сборник стихов под названием «Юности хрупкая краса», затем скучающе отодвинула в сторону тонкий, узкого формата томик.

По серым стенам лаборатории были развешаны портреты знаменитых биохимиков и геофизиков, картины-коллажи в голубых тонах, темно-зеленая лампа в виде маски и всевозможные биохимические таблицы.

Женщина сняла свое желтое демисезонное пальто, бросила его на стол и быстрым, стремительным шагом прошла в ванную позади лаборатории.

Вода, подкрашенная розовой туалетной солью, жирно поблескивала; должно быть, в ванне давно мылись, вода успела совсем остыть. На вешалке висели костюм, рубашка и трусы Поля Бентона.

Беата Старк обошла все помещения, обследовала каждый уголок и наконец в раздумье остановилась посреди лаборатории; чуть помедлив, она шагнула к телефону, сняла трубку и набрала номер.

— Добрый день, Джон. Это Беата.

— Приветствую вас, Беата. Чем могу быть полезен?

Ответ собеседника усилили два динамика, размещенные по углам лаборатории.

— Не знаете, куда подевался Поль? Вызвал меня к себе в лабораторию, а сам исчез, я нигде не могу его найти.

— Наверное, отлучился куда-нибудь ненадолго.

— Его одежда здесь.

— Он мог обойтись и без пиджака.

— Да, но его брюки тоже здесь. И рубашка, и нижнее белье.

— Не понимаю.

— Его вещи висят в ванной. И мылся он, должно быть, давно, вода уже остыла.

— А метеорит цел?

— Какой метеорит? — переспросила Беата.

— Тот самый, над загадкой которого он бьется четвертую неделю подряд.

— Не вижу ничего похожего на метеорит.

— Нет, кроме шуток! Это прозрачный монокристалл шаровидной формы диаметром около полуметра, с различного вида окаменелостями внутри. Метеорит должен быть где-то возле стола.

— Повторяю: здесь его нет.

— Тогда откройте большой лабораторный сейф.

Женщина положила трубку на стол, подошла к стальному сейфу, открыла дверцу.

На полках, в керамических мисочках, пестрели разноцветные порошки, а в одном из нижних ящиков лежал странный зверек величиной с ладонь. Он словно покоился во сне. У шеи, по бокам, угадывались подобия крыльев. Глаза у зверька при ярком электрическом свете тускло отсвечивали, точно окна кладбищенских часовен.

Вокруг зверька тянулись вверх ажурные папоротники, их сдержанная, строгая красота казалась такой же утонченной, как простота глиняной посуды.

Женщина вернулась к столу, взяла трубку.

— Вы слушаете, Джон?

— Да, я жду. Ну, так что же там?

— В сейфе разложены по мисочкам всевозможные порошки, а в нижнем отделении маленькая окаменелая ящерка среди папоротников.

— Тогда все в порядке.

— Что именно?

— У меня было мелькнула мысль, что его выкрали.

— Кого, Поля?

— Нет, метеорит. Судя по всему, Поль закончил исследования.

— Это важно?

— Не сказать, чтобы слишком важно.

— Тогда почему Поль ничего не говорил мне?

— Это военная тайна.

— Вы только что сказали, что работа не важная.

— Я сказал, что она не такая уж важная. И тем не менее она может иметь военное значение.

— Какая-то ящерица может иметь военное значение?

— Все, что приходит из космоса, — военная тайна.

— Не понимаю.

— Ничего, Беата, я вам после объясню. Когда мы увидим вас с Полем?

— Не знаю, как решит Поль. Но куда он мог запропаститься?

— Очевидно, задумал вас разыграть.

— Да, но вся его одежда в ванной, вплоть до трусов.

— А они что у него — единственные?

— Нет, конечно, вы правы.

— Не беспокойтесь, Беата, возвращайтесь домой, вот увидите, он объявится.

— Сегодня мой завершающий сеанс у Севальда, так что если Поль появится у вас или позвонит, так ему и передайте.

— Я не понял, где вас искать.

— У Севальда.

— А кто это?

— Как, вы не слышали о нем? Это лучший художник-портретист во всем Нью-Йорке. Я позировала ему шесть раз, сегодня последний сеанс.

— Очень интересно! Покажете мне портрет?

— Он будет висеть в холле.

— Удачно получается?

— На холсте я такая, как в жизни.

— Тогда все вопросы отпадают.

— Расценивать это как комплимент?

— Как констатацию факта. Да, скажите, Беата, лаборатория была открыта?

— Открыта. Ключи Поля лежат на столе.

— Тогда прошу вас, заприте дверь и ключи возьмите с собой.

— А как же Поль?

— Поль догадается, где искать ключи, ведь он сам вызвал вас в лабораторию.

— Вы правы. Позвоните нам вечером.

— Договорились. До вечера. Алло, Беата, минуточку!

— Да, слушаю.

— Где находится мастерская вашего художника?

— Рядом с Бродвеем.