Посредник

― Разве это не очевидно? После Роберто я не хотела иметь ничего общего с мафией. В тот первый год я хотела поступить так же, как Лучия, уехать подальше от Венеции и никогда не возвращаться. ― Она тихонько смеется. ― Хотя сейчас Лучия вернулась домой, так что ей это не помогло.

Боже, как жестока судьба. Мне становится не по себе. Она работает на мафию только потому, что думает, что Антонио убил Роберто. Все это время я старался обезопасить ее, даже если из-за этого она возненавидела меня, но все, что я должен был сделать, чтобы защитить ее, ― это сказать ей правду.

― Чем бы ты занималась, если бы не стала хакером?

― Я всегда была хакером. Но если бы я не пошла работать на Антонио, я бы, наверное, работала в банке или еще где-нибудь. Занималась чем-нибудь скучным. Если бы я вообще смогла найти работу, что не гарантировано. Матерям-одиночкам с новорожденным на руках нелегко с этим.

― Твой долг погашен. Ты можешь найти другое занятие.

― Не совсем, ― отвечает она. ― Я не могу говорить о работе на мафию, поэтому в моем резюме есть огромный пробел. Никто не возьмет меня на работу, разве что на самую низкооплачиваемую должность. Кроме того, я могла бы не выбирать этот путь, если бы у меня были другие варианты, но я люблю то, чем занимаюсь. Теперь это ― моя жизнь. ― Она двигается так, что садится на меня, прижимаясь задницей к моей промежности, и ее губы встречаются с моими. ― Не могу сказать, что у меня есть претензии к тому, как все сложилось.

Я целую ее в ответ, но не могу сосредоточиться.

Ирония судьбы. Гребаная ирония нашего проклятого прошлого.

Валентина считает меня хорошим человеком. Она доверяет мне. А зря. Потому что не насилие Роберто повлияло на ход ее жизни.

Это секрет, который я скрыл от Валентины.

Секрет, который я до сих пор от нее скрываю.

Глава 24

Валентина

Встать в пятницу ― это настоящее испытание. Я бужу Анжелику, кормлю ее завтраком, собираю в школу, а потом провожаю ее туда, и все это как в тумане.

Прошлой ночью я совсем не спала. Я заснула в объятиях Данте. Мы проснулись в полночь, чтобы снова заняться сексом, а в три часа, когда я уже собиралась уходить, он закричал, охваченный кошмаром.

А потом мы говорили.

Разговор с Данте посреди ночи показался мне более интимным, чем сам секс. Он не пытался притворяться, что все в порядке. Он открылся мне, и я, в свою очередь, тоже.

Еще две недели назад я бы ни за что не сказала Данте, что мне снились кошмары о его брате еще долгое время после его смерти. Он и так видел во мне жертву, по крайней мере, я так думала. Зачем мне давать ему еще больше поводов для беспокойства?

Но, как-то неосознанно, за последние две недели многое изменилось. Защита Данте перестала казаться мне удушающей. Она заставляет меня чувствовать себя… лелеемой.

Я не позволяю себе задумываться об изменении характера наших отношений. Но если все, что он мне рассказал, правда, то он хотел меня очень долго. И, если быть до конца честной с собой, я хотела его почти так же долго.

Лео как-то сказал, что противоположностью любви является не ненависть, а равнодушие. А я никогда не была равнодушна к Данте Колонна.

Любовь ― это слово из шести букв, которое я пока не готова произнести. Но я могу признать, что мне понравилась прошлая ночь и я хотела бы повторить ее снова.

Данте все еще дома, когда я возвращаюсь.

― Я думала, ты на работе, ― говорю я, обходя его, чтобы налить себе чашку кофе.

Он лениво потягивается.

― У меня неспешное начало утра. ― Он смотрит на часы и морщится. ― Наверное, мне стоит ускориться. Какие у тебя на сегодня планы?

Я делаю глоток кофе. Фу. Когда я не высыпаюсь, кофе всегда горький на вкус, и сейчас именно это и происходит. Есть только один способ исправить ситуацию.

― Для начала я собираюсь вздремнуть, ― объявляю я, подавляя зевок. ― Благодаря кое-кому я не выспалась прошлой ночью. ― Он без тени раскаяния усмехается. ― Если только тебе не нужно, чтобы я что-то сделала?

― Нет. ― Он касается моей щеки ― нежный жест, от которого у меня замирает сердце. ― Ты очень долго работала. Выглядишь уставшей. Отдохни немного.

― Да, это именно 

те слова, которые мечтает услышать каждая женщина.

Он закатывает глаза.

― Я не это имел в виду, и ты это знаешь.

Как бы ни было заманчиво высказать ему свое недовольство, я слишком вымотана.

― Ты разбудишь меня через пару часов? Я поставлю будильник, но боюсь, что не услышу его.

― Конечно. ― Он целует меня в губы. ― Увидимся вечером.

― Ты будешь дома к ужину? ― Боже. Как только я произношу эти слова, мне хочется вернуть их обратно. Я говорю так по-семейному. Я бы не стала винить Данте, если бы он испугался.

― Буду, ― отвечает он вместо этого. ― Но ничего не готовь. Я собираюсь сам готовить сегодня вечером.

― Кто-нибудь, ущипните меня, я, кажется, сплю. Ты же знаешь, что разогрев еды на вынос в микроволновке не считается готовкой? Или ты собираешься открыть банку супа?