Посредник

— Я просто так, спрашиваю. Интересуюсь, — Смирнов аккуратно вставил наладонник в нагрудный карман и потер правую руку, — может, сегодня погуляем? Отдохнем от тесных жилых блоков?

— Ты чего домой не хочешь? — изумился Василий, он-то знал, что Смирнов был известным семьянином и домоседом. За годы совместной работы Вася видел Смирнова только на пересменках. Этот варщик-передовик никогда не участвовал в общезаводских гулянках, походах. И всегда слыл за отличного отца и мужа.

— Как-то так, — Смирнов ухмыльнулся, — дома сейчас особо делать нечего. Вот и думал погулять.

Акушкин в некотором замешательстве перестроил управление комбинезоном. Вася вспомнил, что пару месяцев назад единственного сына Смирнова забрали в нормальную школу. Смирновы сильно скучали и даже несколько раз ездили к нему. Наверно, поэтому Смирнов не спешил домой. Желание прогуляться после работы, скорее всего, было вызвано этой же тоской по сыну.

— Если хочешь, — недовольно протянул Вася, не желая отказывать, — то можем походить. Мать подождет.

— Ты парень надежный, — хмуро усмехнулся Смирнов, — не то, что эти обалдуи. С тобой и погулять приятно.

Вася подавил нежелание шляться после работы и двинулся вслед за своим нечаянным компаньоном.

Они прошли на посадочную площадку. Дождались пневмоавтобуса. Смирнов дважды щелкнул проездной картой по рабочей панели — оплатил за двоих и набрал пункт выхода. Василий в это не вмешивался. Через несколько остановок Смирнов толкнул его:

— Выходим. Выходим. Торопись.

Сварщики быстро и аккуратно вышли на перроне большой станции. Станция была неухожена. Людей на ней не было. Перрон занесло снегом, из под снега торчали остатки пластиковых ящиков и каких-то конструкций. Стены были заклеены старыми плакатами. Смирнов посмотрел на стену с ярким плакатом «За Газпром и ВАЗ» и смачно плюнул.

— Куда ты меня привез? — поинтересовался Вася, недоверчиво оглядываясь по сторонам.

— В Лужники, — тихо ответил Смирнов.

— Куда, куда? — чуть не подавился Василий.

Лужники были очень опасным местом, где промышляли безработные, странные женщины, сбежавшие из школ ученики и торговцы черного рынка. Все это аккуратно было прослоено агентами секретной службы зачистки. Простому человеку появляться здесь было непозволительно, излишне. За всю свою жизнь Вася не был здесь ни разу.

— Зачем? Зачем мы здесь? — потрясенно выговорил Акушкин, — А вокруг нас, что?

— Карантинные зоны, — уверенно ответил Смирнов, — а что же еще. Вот там, за большим темным кубом начинается Московская стена. Отделяющая нас от этих.. карантинщиков. А здесь еще свободная территория. Здесь даже гулять можно. Хотя это не приветствуется. Но здесь не схватят и не посадят.

Васю передернуло, он испуганно прошептал:

— Слесарю Петрову с четвертого участка, в прошлом году, дали срок за посещение Лужников. Об этом писали в заводской газете. И показывали в девятичасовых новостях.

— А брось, чушь нести, — рассмеялся Смирнов, — Петров гомосеком был. С солдатиками здесь сношался. За это и погорел. Да и то погрел лишь тогда, когда у него СПИД и триппер нашли. А до этого спокойно здесь бывал. И фотки в Сети выкладывал. Как он солдатиков, а они его… Ты главное не робей и не волнуйся. Здесь спокойно и даже безопасно.

Акушкин недоуменно стоял. Он порывался бежать.

Смирнов посмотрел на него немигающим взглядом:

— Если испугал как новобранец, то махай отсюда. Дома просрешься. Мать тебя помоет и спать уложит. Вали домой. А я и сам справлюсь.

— Нет, — Вася обиделся, — я не испугался. Но что ты здесь ищешь? В такой дыре? В этих Лужниках?

— В этой дыре, Вася, можно купить самогон.

— Зачем? — не понял Василий.

Смирнов раздраженно сплюнул:

— Я не любитель этих модных таблеток, уколов, антидепрессивных помад, веселящих газов и героиновых пластырей. Я проще самогонку глотну.

— Как знаешь, — оторопело сказал Вася, — как знаешь. А я не буду. Самогон не буду пить.

— Да и хрен с тобой. Не тащу, — Смирнов зорко огляделся по сторонам, — ты кекс хочешь?

— Нет, не хочу. Кекс я и сам могу купить. Не маленький. Не школьник.

— Подумай от чего отказываешься, — Смирнов взял Васю за локоть и потащил к стене черного здания покрытого седыми разводами инея, — настоящего кекса не хочешь? Настоящего.

— Настоящего? — от недоумения Вася дернулся и остановился.

— Конечно настоящего, — Смирнов осмотрел Васю, — что я тебе дерьмо синтетическое предложу, да? Затащил тебя в Лужники и эрзац-кекс из хлореллы подарю? За чмошника меня держишь?

Василий оторопел. Настоящий кекс Вася ел раз в жизни. Было это в далеком уже забываемом детстве. Когда в их комнату пришли военные и сообщили, что герой России майор Георгий Акушкин пал смертью храбрых под мятежным городом Ростовым. Тогда же они принесли матери Васи натуральные салфетки из бумаги и шерстяные носки на одну ногу. А маленькому Васе дали крошечный кусочек коричневого теста, осыпанный чем-то белым. Военные назвали этот кусочек кексом. По уходу военных маленький Вася посмотрел на убивающуюся мать и быстро сжевал этот кекс. Было вкусно. Очень.

— Но это дорого, — тихо выговорил Вася.