Посредник

Гостей кормили теми же блюдами, что подавали монахам: баранье жаркое, птица, пироги, овощи с оливковым маслом – привычная капуста, вываренная морковка, чеснок и соленые яблоки. Белые горячие лепешки, пшеничные, можно макать в плошку с мёдом. Вино, конечно.

Наступил вечер, солнце зашло, потому трапезная освещалась множеством факелов. На кафедре возле стола настоятеля разместился толстый августинец, читавший за ужином монастырское «правило», напоминающее братьям о смирении и близящемся Царствии Небесном. Аббат благословил, монахи и постояльцы Сен-Дени расселись, принявшись за еду.

За длиннющим шестиметровым «гостевым» столом устроились всего полдесятка мирян – Иван со Славиком, приезжая дама, скорее всего оказавшаяся в столице по судебным делам, паломник с пришитой к одежде морской раковиной и седой дворянин, герб с белыми орлами на котте свидетельствовал, что старик родом откуда-то из Лотарингии. Народу негусто, оно и к лучшему: никто не навязывается в друзья и не желает развлечь себя беседой с сотрапезниками.

– Я всё это не сожру, – Славик оценил деревянное блюдо библейских размеров, воздвигнутое перед ним служкой. – Взвод можно накормить.

– Тебя никто и не заставляет. Немного возьмем с собой, позавтракать утром. Остальное монахи раздадут нищим, обычная практика. Учти, специй совсем нет – перец сейчас ценится дороже золота, остроты добавляют травы и чеснок…

– Как день прошел? – подумав, Славик взялся за цыпленка, баранья лопатка выглядела слишком жилистой. – Я, по ощущениям, часов десять спал.

– Благополучно. Навестил парижских медиаторов, они жаждут с тобой познакомиться. Через день – рабочее совещание в Сен-Жан-ан-Грев. В ночь с двенадцатого на тринадцатое число начнется самое интересное, постараемся принять в веселье непосредственное участие.

– Кто нам позволит?

– Раздобуду бумаги в инквизиции – поверь, в этом учреждении у меня неплохие связи. Или, что гораздо проще, напросимся в сопровождающие к следователю Трибунала, его преподобие не откажет. Окажемся в самой гуще событий. И не смотри на меня, будто теля на мамкино вымя – во-первых, инквизиция наш самый важный союзник, во-вторых, брат Герард Кларенский, второй человек в Трибунале после епископа де Вэра – посредник. Девять лет здесь, выслужился.

У Славика челюсть отвисла. Он предполагал, что внедренные загодя медиаторы (в отличие от «оперативных групп», появляющихся в исторической реальности на краткое время) могли достигнуть в средневековой Франции определенных высот – богатый купец, преподаватель в Университете, наконец военный не самого высокого ранга, но инквизитор? Причем не простой монах, а заместитель председателя коллегии?

– Вы своих людей в короли или герцоги еще не продвинули?

– Не имеет практического смысла. Численность высшей аристократии ограничена, все знают друг друга в лицо, тесные династические связи, войти в этот круг неимоверно сложно. Другое дело – церковь, где человека оценивают не по знатности происхождения, а по способностям. Бывало и простолюдины Римскими Папами становились, тот же Целестин Пятый, умерший одиннадцать лет назад, или святой Григорий Великий… Кроме того, духовенство – самое образованное сословие эпохи, интеллектуальная элита.

– И этот… Брат Герард, он что – еретиков сжигает?

– На моей памяти пяток спалил. Только не еретиков, а самых настоящих преступников. Пойми наконец, инквизиция в современном виде – это не сборище фанатиков с огнеметами, сметающих с лица земли все живое. Не виноват – разберутся и отпустят, виновен – костер вовсе не обязателен, спектр наказаний самый широкий, от церковного покаяния до заключения в крепость. Сам увидишь, придется поработать вместе с Трибуналом. Какое-то время. Изымать документы храмовников будет Sanctum Officium, наша задача – взглянуть на самое интересное и прибрать к рукам некоторые свитки. Не спрашивай, какие конкретно, не знаю пока. Существует общая установка, в каком направлении искать, остальное зависит только от нас.

– Выходит, сокровища Ордена отодвигаются на второй план, – понимающе кивнул Славик. – Золото-бриллианты не нужны? Охотимся за бумагами?

– Сколько можно повторять: не знаю! Будет смешно, если в итоге выяснится, что в Тампле нет вообще ничего стоящего, кроме долговых расписок и бухгалтерских книг, а братство из военного Ордена превратилось в обычнейший банкирский дом… Ешь давай, в монастыре строгое расписание: аббат даст знак и придется заканчивать трапезу.

Возвращаться домой пришлось по вечернему городу, обитель находилась в одном квартале от зданий отеля. Пришлось поторопиться, близилась полночь, а недавний указ канцлера Ногарэ воспрещал обывателям выходить на улицы ночами. На окраинах запрет фактически не исполнялся, следить некому, но Ситэ и Консьержери рядом, служба городского прево бдит – совсем не улыбается провести ночь в кордегардии и нахвататься вшей. Дворянин ты или нет, разбираться не будут, закон есть закон.