Post-scriptum (1982-2013)

Я поправилась. Три месяца химии, снижение лейкоцитов с 200 000 до 12 000, почти норма. Я еще в клинике, но все хорошо. Вот что странно: читая инструкции к лекарствам, я отдаю себе отчет, как сильно и как долго я была больна. Невероятно огромные лимфатические узлы из-за небольшого насморка, нескончаемый ларингит, антибиотики, пот по ночам, такой, что приходилось менять пижаму и наволочку, пневмония. С тех пор как началась эта болезнь – во времена «Электры», – я воюю с насморками и славной Габ, которая в последнюю ночь была со мной в Ла-Рошели, когда меня колотило, но не от радости, а от докторов и от моего жалкого состояния. Габ ухаживала за мной во время пневмонии. Я только вернулась из турне и утомительной поездки в Грузию, где растянулась в аэропорту, так я ослабела, затем в Лилле поднялась температура, затем я пошла смотреть пьесу Тигра – с такими раздувшимися лимфатическими узлами, что не могла двигать шеей, затем был концерт Шарлотты, потом поездка в Канаду, потом финский туман не выпускал нас из Афин, я была с Габ, меня сотрясали такие спазмы, словно я должна была родить. Гастроли, одни за другими, а потом раз – и клиника… «Выбора у вас нет», – сказал профессор Леви. «А я на каникулы смоюсь с Габ в Грецию». На что он возразил: «У вас начнется кровотечение внутренних органов!» Я приехала вовремя, чтобы посмотреть, как Лу играет в пьесе Беккета в Орлеане, после МРТ селезенки начали лечение в клинике Авиценны, но для переливания крови я была слишком слаба. Кейт, Шарлотта, Лу, совершенно белые, все время были со мной, в том числе во время сеансов химиотерапии. В инструкциях к лекарствам сказано, что на детей они не действуют, во всяком случае, это не доказано. Бедная Леа, бедный Ури[318]. Идет снег. Кейт не смогла приехать из-за своего фильма, Шарлотта в Нью-Йорке, Лу на Кубе – ее вчера укусил тарантул в ляжку! Шарлотта прислала имейл, какое счастье! Кейт была со мной во время первой химии, Шарлотта – во второй. Бедная Лу, страшно бледная, совершает бесконечные переезды до Орлеана и обратно, мотылек, который никогда не жалуется. А я так грустила, оттого что не могу сниматься в фильме Матьё Деми, а им только и нужно было, чтобы я выздоровела и была жива. В какой-то момент я подумала, что не доживу до дня рождения, что уйду, как Серж, в том же возрасте. Я не грустила, пока не увидела их, они так беспокоились. Ходила в театр с Мишелем каждый вечер, была у Габ, слушала рождественский концерт, вела себя осторожно, и ничего не случилось. Небо не захотело забирать меня наверх. Бедная Лу была в слезах, для нее это тяжело. Умная девочка. Она упустила фильмы, в которых хотела сняться, а Шарлотта снимается в двух фильмах сразу, и на ней еще маленький ребенок, и дом в деревне. Настанет черед Лу, у нее прекрасный голос и поразительные стихи. Беккет! Шарлотта делает то, на что не способна ни одна из нас, и она добилась того, чтобы Жак четыре месяца в году проводил с ее детьми в Париже, с Лолой, с ней, с Лили и новорожденным. Она неслыханно великодушна. Като наконец-то счастлива и вместе с Ури занимается монтажом своего первого документального фильма о Филиппе Джиане, на четыре месяца погрузившись в работу целиком, плюс еще заказ от «Ла-Редут», чтобы иметь наличные. Настал ее черед быть счастливой. Шарлотта на вершине карьеры, у нее ребенок, которого она так ждала, и вышел платиновый диск, и премия в Каннах – ну просто принцесса. Она появилась в клинике три месяца назад вся белая, и сказала мне, что я цвета простыней государственного благотворительного учреждения. Като, не терпящая вида крови, тоже была со мной, все трое были со мной. Я не вела дневник, но об этом я должна написать – об их участии, об их отношении ко мне, как и об отношении Габриэль и Мишеля. День рождения Эндрю, я должна была петь в честь Анно, но я под капельницей. Дорогой Эндрю, его ребенок родился больным в день моего рождения, ужасающий день рождения выживших. Девочке скоро два года, у нее муковисцидоз.

* * *

11 декабря

Лу и Марлоу навестили меня, началась фаза, когда тошнит, Марлоу играл в лего, Лу читала мне газеты, как вдруг нагрянула Кейт с огромным числом деликатесов: белая кровяная колбаса, ньокки, шпинат. Мне стало намного лучше, Марлоу уснул у меня на коленях, Дора немного ревновала, Лу тоже задремала, когда меня замутило, да так сильно, что я не смогла добежать до туалета. Дорогая Кейт в очередной раз все вымыла, со словами, что нисколько не воняет. Они все спят на крошечных кроватях, Ури и Кейт рядом со мной, Лу и Марлоу в кровати в стиле Наполеона. Кейт не хотела уходить, она была моей матерью – как это странно! – утирала мне лоб, говорила, что все будет хорошо, словом, поддерживала меня как могла. Они с Лу как две мамы, помогают мне во всем, это так необычно и чудесно. Господи, закончился третий курс химиотерапии. Какой пикник мы устроили! Как весело было шутить с Лу, Кейт и Ури, которые сидели на кухне, пока я играла с Марлоу в поезд. Какое божественное воскресенье! Отправились обедать на бульвар Сен-Жермен.

* * *