Постарайся попасть по кольцу

…Тренировка шла обычно, и никаких новых упражнений в ней не было. Так же кидали мяч по кольцу, а потом тяжелые мячи друг другу. Лене казалось в этот вечер, что она всю жизнь провела в этом школьном зале, и только и делала что кидала мяч Кате, ловила Катин, снова кидала, снова ловила. И ходила на руках, а Катя придерживала ее за ноги, а потом она придерживала Катю, а Катя шагала, шлепая ладонями, вдоль всего зала. И Марина лучше всех попадала по кольцу, это тоже было всегда. Сколько раз Лена кинула мяч на тренировках? Тысячу? Сто тысяч? Но странно — не было чувства, что это все надоело. Было другое чувство — все сначала было трудно, а теперь стало легче. Легче кидать тяжелый мяч. И легче попадать по кольцу. И легче принимать передачу, даже самую трудную, из трудной позиции. И даже бить в стенку двадцать пять раз в минуту — легче. Отчего это? Минута осталась минутой, и вес тяжелого мяча не изменился, и кольцо висит на той же высоте. Что изменилось? Неужели сама Лена? Так трудно в это поверить. Но сама же знает — так и есть. Стала другой. Менее уязвимой. Более крепкой душевно. Не копается в себе, а стремится к победе. И — вместе со всеми, а не за себя одну. И не за маминой спиной, как было в детстве: лыжи с мамой, байдарка с мамой. Это спорт домашний, уютный, согретый маминой защитой и необъективностью. Это и не спорт. А здесь — другое. Каждый видит, чего ты стоишь в общей борьбе. И какая у тебя сила в руках, и какая у тебя слабость в душе — все видно всем, всему дадут оценку. Жесткую? Да, особенно такой человек, как Марина. Но и ей — спасибо. И от нее многому научилась Лена — надо самой не быть размазней, не растекаться лужей от каждой Марининой бестактности. Держись, держи удар — и станешь сильнее. Да и сама Марина, если присмотреться, меняется — нет того напористого апломба, меньше спесь.

— Лена, бросай по кольцу! — кричит со скамейки Светлана Михайловна. — Бросок! Лена!

Мяч на растопыренных пальцах, он рыжий, как спелая дыня, он круглый, как солнце, он легкий, как воздушный шар, он тяжелый, как всякий баскетбольный мяч. Но ни его легкости, ни цвета, ни тяжести, ничего этого Лена не чувствует — она и себя не ощущает, ни рук, ни спины, ни бега своего. Надо постараться во что бы то ни стало попасть по кольцу. А оно так далеко, а руки такие слабые. У кого? У Лены? Вот уж нет. Сильные руки, тренированные. Тут все на пользу — и весло, которое держала с самого раннего детства, и лыжные палки, и плавание. «Можешь переплыть на тот берег?» — спрашивала мама. «А запросто». Тот берег еле виднелся, такая широкая там Волга. Но и воспоминаний нет. Все в сосредоточенности, все в фокусе, как лучи в один пучок, чтобы прожечь, пробить препятствие. И упругий, легкий, уверенный бросок. Мяч описал дугу и — родной, дорогой, замечательный! — лег прямо в кольцо, даже не задел ободок.

— Вот так и кидай завтра, — говорит Светлана Михайловна, — все очень просто.

В конце тренировки она говорит:

— Вы сегодня все собраны, вы мне нравитесь. Не расслабьтесь до завтра, не рассейтесь.

— Есть у нас шанс, Светлана Михайловна? — спрашивает Света и щурится сквозь очки.

— Хочется верить, — туманно отвечает Светлана Михайловна. Но все-таки она не сказала «нет», не сказала же.

И Лена верит — у них есть шанс. А как хочется выиграть! Просто невероятно сильное желание — победить, не позволить себя обыграть.

А в спортшколе учатся самые сильные баскетболистки района, туда же не всех принимают — там отбор, там только лучшие. Но об этом надо не думать. Девочки как девочки.

Светлана Михайловна пришла домой усталая.

— Мама, будешь винегрет? — спрашивает Тамара, — очень вкусный получился.

— Чаю и ничего, кроме чаю, — отвечает Светлана Михайловна. И Тамара без лишних объяснений понимает — мама устала. Заваривает чай, наливает покрепче. Молча поглядывает на мать. Потом, не удержавшись, говорит:

— А что это мы так выкладываемся? Не хотим ли мы сказать, что у нас железное здоровье? И давление у нас не скачет? И ноги не болят? Когда ты научишься считаться с собой хоть немного?

— Ворчишь? — Светлана Михайловна весело взглядывает на дочь. — Больше всех понимаешь в жизни? Ничего, пройдет, это у тебя возрастное, это от молодости, от незрелости. Не расстраивайся, пройдет.

Тамара попробовала надуться, но Светлана Михайловна провела ладонью по ее щеке, как в детстве. Ласково и тепло стало.

— Хороший чай, спасибо, Тамара. Ты психолог, ты мне лучше помоги, а не ворчи.

— Чем помочь? — у Тамары загорелись глаза. — Ты сама все лучше меня знаешь.

— Ум хорошо, а два лучше. У нас завтра игра с очень сильной командой, спортшколу вызвали. Дерзость? А мне надо, чтобы они, мои девчонки, набрались опыта, мастерства. Надо играть с мастерами. Так?

— Так, конечно. Но спортшкола — слишком высокий уровень, разобьют твоих-то.

— Разобьют, скорее всего. Но мои сейчас очень самолюбивы, после проигрыша хотят свое доказать. А спесь сбита. Есть шанс, как думаешь, Тамара?

— На самолюбии что хочешь можно сделать. Так я считаю.

— Именно как психолог? Или как самолюбивая девчонка?