Поставь на карту жизнь. Любить, но не терять рассудка. Что сказал покойник

Старушке стукнуло семьдесят, когда муж бросил ее, променяв на молоденькую вертихвостку, которой едва сравнялось полета годков. Тетушка Кэти решила прибегнуть к услугам частного детектива. Одному Богу известно, каким образом она вышла на меня, но я сразу понял, что именно ей требуется. Старой женщине необходимо выговориться перед слушателем, который не высмеял бы ее и не унизил показной жалостью, который не втравил бы ее в разорительную тяжбу, а, напротив, выбил бы у нее из головы безумные мысли. Я же сам в ту пору проходил через третий развод и чувствовал себя довольно паршиво. Я возьми да пожалуйся, и тетушка Кэти мгновенно прониклась ко мне материнской нежностью и сочувствием, позабыв, что собиралась наложить на себя руки, предварительно пустив по миру недостойного супруга и злую разлучницу. Через два месяца загулявший муж одумался и вернулся к жене. Эта история случилась шесть лет назад. Тетушка Кэти и ее супруг Билл направили ко мне добрый десяток клиентов, — рекомендуя меня как лучшего частного детектива западной половины Штатов, а я раза три-четыре в год навещаю их, бывая в этих краях.

Сюда я и привез Эми. Открыть старикам правду я, разумеется, не мог, поэтому пришлось выдать Эми за сироту, которая через несколько недель станет совершеннолетней и сможет получить причитающееся ей наследство. А до тех пор она вынуждена скрываться, поскольку безжалостные родственники готовы ее извести. Простодушные старики приняли эту сказочку на веру, ничуть не усомнившись. Тетушка Кэти бросилась стелить ей постель, а Билл вытащил охотничье ружье и заявил, что продырявит насквозь любого, кто посмеет тронуть несчастную, беззащитную сиротку.

Эми от удивления таращила глаза; надо полагать, ей не часто приходилось сталкиваться с подобными чудаками. Затем она проводила меня до машины и остановилась в нерешительности. Я похлопал ее по плечу.

— Не тревожьтесь, тут вам будет неплохо. Потерпите несколько дней, ну максимум неделю-другую, и все уладится.

Сам я вовсе не был в этом уверен, но какой толк, если еще и она будет нервничать.

Я собирался уже оседлать «мустанга», когда она окликнула меня:

— Дэн!

Я остановился. Она подступила ко мне вплотную и вскинула глаза.

— Это правда, что в таком виде я меньше нравлюсь вам?

— Да.

Она по-прежнему не давала мне сесть в машину.

— Тогда зачем весь этот маскарад?

— Вам ведь хотелось свободы передвижения, не так ли? Ну а мне хотелось обезопасить вас. Тот, кто разыскивает наивную малышку Эми, не углядит ее в этакой секс-бомбе.

— Какой еще секс-бомбе? — насмешливо улыбнулась она.

Я наклонился к ней и поцеловал. Губы ее были податливо-мягкими и отдавали медом, у меня голова закружилась от этого поцелуя. Выпустив Эми из объятий, я заглянул ей в глаза, и тут совсем рядом грохнул оглушительный выстрел. Никогда бы не подумал, что я способен на столь молниеносную реакцию — мгновенно выхватить оружие, спустить его с предохранителя и нацелить в нужную сторону.

Однако вместо грозных гангстеров я узрел лишь сухопарую фигуру старика Билла, который, не выпуская ружья, грозил мне кулаком:

— Я тебе покажу, как руки распускать, обормот эдакий! Не за тем сюда привез бедную сиротку! Достигнет она совершеннолетия, женишься на ней честь по чести, вот тогда и твори, что хочешь. А до тех пор она — под моей опекой.

Я тяжело вздохнул. Из окна высунулась тетушка Кэти, и до нас долетела ее старческая воркотня:

— И чего ты, старый дурень, в чужие дела суешься? Они хоть и молодые, а не глупее тебя, сами разберутся…

Мы с Эми смотрели друг на друга, не в силах сдержать улыбку. Затем я сел в машину и покатил назад, в Эмеральд-Сити.

Глава пятая

Университет Эмеральд-Сити не из лучших. Он годится лишь на то, чтобы худо-бедно снабдить дипломами местных юнцов, не блиставших особыми успехами в науке или спорте. Практикующий в Эмеральд-Сити врач или адвокат огребает вдвое больше, чем коллега на соседней улице, если украшающий стену приемной диплом в рамке и под стеклом выдан университетом другого города. А о том, что в нашем университете имеется кафедра социологии, я даже не подозревал.

Вечерело, когда я подрулил к университетской автостоянке, а затем отыскал административный корпус. Подъезд был открыт, и на втором этаже горел свет. Я поднялся. Девица лет двадцати с хорошей фигурой и в мини-юбке самозабвенно печатала на электрической пишущей машинке. При виде меня она скорчила досадливую гримасу.

— Кафедра социологии? А вам кто там нужен?

— Профессор Николсон.

Надо полагать, девица не читала газет. Бывают же такие счастливые люди!

— Вряд ли вы его застанете на кафедре. Хотя… чем черт не шутит, — добавила она, подумав. — С ним никогда нельзя знать заранее. Хотите, я позвоню ему по телефону?

Конечно же, я не хотел.

— Почему «с ним никогда нельзя знать заранее»? — уточнил я.

Девица лениво потянулась, маленькие острые груди едва не проткнули спортивную блузку насквозь. Лишь воспоминание об Эми удержало меня от того, чтобы тотчас же объясниться ей в любви.