Поставь на карту жизнь. Любить, но не терять рассудка. Что сказал покойник

Она обернулась к дому, словно опасаясь, что заждавшиеся гости всей компанией заявятся сюда поторопить ее.

— «Легенды и поверия как фактор формирования образа мысли заключенных Баркхиллской тюрьмы».

— Почему же именно эта работа? Как странно!

— Уж очень завлекательное название.

Она бросила на меня такой проницательный взгляд, словно раскусила все мои дурацкие ухищрения. Я уже готов был отступиться, когда она горько улыбнулась.

— Не думаю, чтобы читателям «Сан-Рио пост» тема показалась настолько завлекательной, — она с сомнением покачала головой. — Если такая газета вообще существует.

Я ожидал ее возвращения, стоя у калитки. Миссис Николсон вынесла сброшюрованную пачку узких, продолговатых листков бумаги; даже издали нетрудно было определить, что это фотокопия рукописи.

— Вот, пожалуйста. Не знаю, зачем она вам понадобилась, но можете оставить ее у себя.

— Благодарю, — я повернул было к машине, но, спохватившись, обернулся. Она по-прежнему стояла у невысокой ограды и смотрела мне вслед. — Я вышлю вам экземпляр газеты.

Возможно, миссис Николсон и считается специалистом в своей области, но в Сан-Рио существует газета под названием «Пост». Или, во всяком случае, должна существовать.

Больше всего мне хотелось вернуться к Эми, но у меня еще оставались кое-какие дела в Эмеральд-Сити. Вернуться домой я не рискнул. Облюбовал ресторан — он показался мне тихим — и выбрал столик в углу, чтобы не быть на виду у публики. Заказал жаркое из говядины с картофелем, салат и две порции кофе. Промочить горло чем-нибудь посущественнее успею потом, после того как выполню намеченную на сегодня программу. Если, конечно, останусь в живых. Дожидаясь, пока принесут заказ, я просмотрел полученную рукопись. Не научная работа, а мура, в точности как я и предполагал. Тюремные легенды и предания… да любой бывалый коп понарасскажет вам такого с три короба. Легенда о дерзком побеге, легенда о каком-то невероятном шухере, о спрятанных деньгах и сокровищах.

Я собирался проскочить эти страницы и листать дальше, когда глаз мой наткнулся на кое-что интересное. «Легенда об изумруде Гастерфилда». От неожиданности я присвистнул, и посетители за соседними столиками удивленно вскинули головы. Метрдотель нерешительно шагнул в мою сторону. Ну конечно же, я и забыл, что нахожусь в приличном месте, где посетители умеют себя вести. Я бросил на метрдотеля успокаивающий взгляд, и он остановился, а я снова уткнулся в рукопись.

По словам автора, изумруд Гастерфилда занял прочное место в своде тюремных легенд. Некий мошенник по имени Хоггинс, которого вздернули на виселице в тюрьме Баркхилл, в свое время якобы раздобыл этот камень: убил Гастерфилда, а изумруд спрятал. Относительно места, где он припрятан, мнения разделились. Одни утверждали, будто драгоценный камень спрятан где-то в Эмеральд-Сити и записку с приметами тайника следует искать среди вещей, оставшихся после Хоггинса. Согласно другой версии, изумруд находился у Хоггинса при себе в тот момент, когда его схватили и посадили за решетку, так как он изнасиловал и задушил женщину. Стало быть, изумруд должен находиться в какой-нибудь из камер или потаенном уголке тюрьмы.

Не верилось, что кто-либо способен всерьез воспринять подобную чепуху. Я заглянул в конец рукописи: как и в любой научной работе, здесь приводился именной указатель. Я пробежал его глазами в надежде наткнуться на известные мне имена, но никого из знакомых не встретил. С тех пор как я подался в частные детективы, круг моих знакомых из числа преступников резко сузился.

Жаркое из говядины оказалось холодным, под стать манерам официанта, а салат — увядшим, как супруга капитана Виллиса. Я запил невкусную еду чашкой кофе и отправился на поиски телефона. Микки куда-то отлучился, трубку сняла его помощница — девица со скудным умом и роскошной фигурой, вот уже полгода мы оба тщетно пытались затащить ее в постель.

— Это вы, Дэн? — удивилась девица. — А я слышала, вас замели.

Я отдал должное ноткам надежды в ее голосе.

— Вероятно, вы не расслышали, моя красавица. Куда подевался Микки?

— Он у себя наверху. Просил не беспокоить его.

— А вы побеспокойте!

Пришлось ждать. Подпирая стенку кабины, я разглядывал посетителей сквозь затененное стекло двери. В основном это были люди средних лет и сидели за столиками по преимуществу парами. Я решил, что, когда все злоключения останутся позади, я поведу Эми куда-нибудь в другое место. Размечтавшись, я позабыл, зачем торчу здесь с телефонной трубкой, прижатой к уху плечом, когда услышал запыхавшийся голос Микки:

— Это ты, Дэн? А я уж думал, больше тебя не увижу.

— Зря ты так думал. Что новенького?

— Уйма подозрительных типов ошивалась возле твоего дома, а один до сих пор торчит здесь.

— Где — здесь?

— У меня, где же еще! Угощается пиццей по-болонски, запивает красным вином, а еще заказал кофе со сливками, какао и полпорции рома.

— Значит, ты не в убытке, — подытожил я. — Больше никто не наведывался по мою душу?