Постельная дипломатия

– Могу рассказать пошлый анекдот в приличном обществе. Могу споткнуться о край ковра и сломать каблук. Могу слишком тепло вести себя с сыном посла во время танца. Или – это моя любимая выходка – вылить двойной мартини на вице-президента.

– Похоже, ты была душой компании.

– Я была живым и иногда пьяным до беспамятства примером того, как не надо себя вести в светском обществе. Так что, честно говоря, я не виню отца за то, что он не хочет меня там видеть.

Раздался стук во входную дверь апартаментов.

– Наверное, это Бетти, – сказала Ровена. – Дилан ей откроет.

Действительно, стало слышно, как открывается дверь, но затем раздался низкий голос, явно не принадлежавший Бетти. Дилан воскликнул:

– Дедушка! Ты дома!

Ровена уставилась на Колина широко раскрытыми глазами и сказала:

– Прячься.

Глава 15

– Куда? – хрипло прошептал Колин.

– Куда хочешь. – Ровена выпрыгнула из кровати и накинула халат, отчаянно пытаясь вспомнить, не оставили ли они в гостиной какие-нибудь улики. – В ванную, под кровать…

Она закрыла дверь спальни за собой. Кто знает, зачем отец пришел в ее комнаты, но лучше не рисковать.

Он сидел на диване и держал на коленях Дилана, который что-то оживленно рассказывал.

– Доброе утро, – сказала Ровена, изображая зевок. – Мне показалось, что дверь хлопнула.

– Дилан показывал мне свою бо-бо. Похоже, заживает хорошо. Спасибо Колину за помощь.

У Ровены все замерло внутри. Что, если Дилан рассказал деду все остальное про Колина? Например, что видел его утром в маминой постели? И конечно, в эту же секунду Дилан сказал:

– Ковин буть мой папа.

– Твой папа? – Отец покосился на Ровену.

– Дилан, – сказала она, надеясь, что голос прозвучит спокойно и рассудительно, а не так, словно у нее вот-вот случится сердечный приступ. – Помнишь, о чем мы говорили? То, что Колин вылечил твою бобо, не значит, что он станет твоим папой.

– Он спит тут!

Черт, черт, черт.

– Да, милый, он спит в доме дедушки. Они вместе работают, помнишь? – Прежде чем Дилан успел продолжить разговор, она сказала: – Иди почисти зубы и застели постель. А потом мама наберет тебе ванну.

– Холосе, мамочка.

Он поцеловал деда в щеку и отправился к себе в комнату.

– Я смотрю, что сегодня ты спишь допоздна, – сказал отец достаточно едко, выражая тем самым свое недовольство ситуацией.

– Сейчас только семь тридцать.

– Тебе не кажется, что Дилан слишком маленький, чтобы бродить без присмотра? Что, если он поранится?

Ровене так надоело объясняться. Можно подумать, отец был внимателен к ней в детстве.

– Он проснулся пять минут назад, и я надевала халат, когда ты постучал.

– Я хочу встретиться с тобой на этой неделе и обсудить меню детского сада.

– Что обсудить?

– Выбор продуктов.

– Что с ними не так?

– Можно подобрать более здоровые продукты. Цельные злаки, нежирное молоко, нерафинированный сахар.

«А как насчет еды, которая детям нравится?»

– Выборы в этом году, и мне совершенно не нужно, чтобы какая-нибудь безумная родительская группа обвинила нас в неправильном питании детей.

– Я уже предлагала тебе перейти на органическое питание, но ты сказал, что это слишком дорого.

– Значит, тебе нужно сократить бюджет в других областях.

Отличное предложение. Ладно, скоро отец перестанет быть ее проблемой.

– Маргарет позвонит тебе и назначит встречу.

– Ладно.

После еще нескольких оскорблений, в основном по поводу ее ведения хозяйства и воспитания ребенка – например, если она не научит Дилана подбирать свои игрушки сейчас, он никогда не научится и избалуется, как она в детстве, – сенатор ушел. Почему их разговоры всегда оставляли ее вымотанной и эмоционально истерзанной?

– Ого. – Колин вышел из спальни в одних вчерашних брюках. – Он всегда с тобой так разговаривает? Так снисходительно? Как с ребенком?

– На публике он говорит не так, да?

– Почему ты его не пошлешь подальше?

– Как я уже говорила, я ему принадлежу.

– Поправь меня, если я ошибаюсь, но разве рабство не уничтожено при Линкольне? 1864 год, кажется.

– 1865-й. Но он сенатор. Правила к нему не относятся.

– Я хочу, чтобы ты кое-что сделала, – сказал Колин. – Тебе это нужно.

– Что?

Он рассказал, и Ровена не удержалась от смеха.

– Господи, зачем мне это делать?

– Потому что всем иногда нужен мятеж. И потому что будет весело. И потому, – с ухмылкой добавил он, – что сенатор меня бесит, и я хочу, чтобы он подергался.

– Не думаешь, что это как-то по-детски?

– Нет ничего дурного в том, чтобы время от времени вести себя по-детски.

Ровена не могла отрицать, что это будет весело, и то, что отец вскипит, было несомненным бонусом.

– Ладно, – согласилась она.

Вечером в субботу, в восемь тридцать, Ровена стояла перед зеркалом, изучая свое отражение. Драматический макияж, кроваво-красные ногти, высокая прическа, получившаяся с пятнадцатой попытки, и, наконец, черное креповое платье в пол с рукавами-накидкой, которое никогда не выходило из моды, – и все еще налезало с помощью утягивающего белья.